Восьмое Правило Волшебника, или Голая империя (др. изд.)

Кэлен чуть улыбнулась.

— Как ты думаешь, вернулась бы твоя мама из мира мертвых, чтобы сказать тебе, что любит тебя, хотя ты знаешь об этом?

— Да, вернулась бы. Но зачем нужно было заражаться? И откуда вернуться?

— Из места, называемого Храм Ветров, который находится наполовину в мире мертвых. — Ричард показал на перевал. — Это как граница, которая находится одновременно и в мире живых, и в мире мертвых. Храм Ветров запрятан в подземном мире. Так как я пересек границу миров, духи назначили мне цену за возвращение.

— Духи? Ты видел духов? — спросила Дженнсен. Ричард утвердительно кивнул. — Зачем они ее назначили? — недоумевала она.

— Дух, который ее назначил, был духом Даркена Рала.

У Дженнсен отвисла челюсть.

— Когда мы нашли лорда Рала, он умирал, — сказала Кара. — Мать-Исповедница отправилась в опасное путешествие через портал, одна, чтобы найти лекарство. Ей удалось его привести, когда Ричард был на грани смерти.

— Я использовала магию, чтобы разрушить другую магию, ставшую причиной болезни Ричарда, — пояснила Кэлен. — Магия, которую я вызвала, были три шима.

— Шимы? — переспросила Дженнсен. — Что это такое?

— Шимы — порождение магии подземного мира. С их помощью можно пересекать мир мертвых. — Кэлен задумалась, погрузившись в воспоминания. — К счастью или несчастью, я ничего не знала о них. Они были созданы во время Великой войны, чтобы остановить магию. Шимы — особые живые существа, лишенные души. Они принадлежат подземному миру и способны разрушать магию этого мира.

Дженнсен выглядела смущенной.

— Но каким образом они это делают?

— Не знаю. Но их присутствие в этом мире, так как они часть иного мира, вызывает разрушение магии.

— А их можно вернуть обратно?

— Мне удалось это сделать, — ответил Ричард. — Но пока они были здесь, магия начала разрушаться.

— В тот день, когда я их вызвала, было положено начало цепи событий, — с грустью сказала Кэлен. — Шимы давно в подземном мире, но ход событий уже не остановить.

— Этого мы точно не знаем, — произнес Ричард, скорее обращаясь к жене, чем к Дженнсен.

— Ричард прав, — подтвердила Кэлен. — Точно мы не знаем, но у нас есть причины так думать. Пала граница Бандакара. Время, когда это произошло, совпадает со временем, когда я выпустила шимов. Одна из тех ошибок, о которых я тебе говорила, Дженнсен.

Девушка кивнула, смотря на нее.

— Но ты сделала это случайно. Ты не знала, что так произойдет. Ты не знала, что граница падет, а Орден вторгнется в Бандакар и захватит его народ.

— Но разве сейчас это важно? — с горечью произнесла Кэлен. — Именно я всему виной. Я это сделала, и во мне — причина всех бед. Из-за меня может исчезнуть магия. Я способствовала тому, к чему так долго стремился Орден. В результате моего поступка в Бандакаре умерло так много людей, а человечество лишается дара магии. Мы на пороге того, что магия исчезнет из мира. И все из-за меня.

Дженнсен застыла.

— Ты жалеешь об этом? Жалеешь, что вызвала нечто, уничтожающее магию?

Кэлен почувствовала, как Ричард обнял ее за талию.

— Мне знаком только мир магии. Я стала Матерью-Исповедницей еще и для того, чтобы защищать людей. Я тоже создание магии, она во мне. В магии есть прекрасные вещи, которые я люблю. Они часть моего мира.

— Ты боишься потерять то, что так любишь? — сочувственно спросила Дженнсен.

— Но не больше всего на свете. — Кэлен улыбнулась. — Я стала Исповедницей, потому что верила в законы, которые защищают людей, давая им право на собственную жизнь. Я не хочу, чтобы художник потерял способность творить, певец — петь, а человек — разум. Магия сама по себе не так важна. Я люблю все цветы и хочу, чтобы все они цвели. Ты прекрасна, Дженнсен, дорогая. Я очень тебя люблю и не хочу потерять. Каждый имеет право на жизнь. У каждого человека должен быть выбор, вот во что мы верим.

— Ну, думаю, в мире без магии я могла бы стать королевой, — пошутила Дженнсен, когда Кэлен мягко коснулась ладонью ее щеки.

— И королевы склоняются перед Матерью-Исповедницей, — кинув новую охапку бальзамина, сказала Кара. — Не забывай об этом.

Глава 36

Когда неожиданно подняли крышку, в клетку проник свет. Несмазанные петли протестующе заскрипели. Зедд зажмурился от яркого света. Громадные руки приподняли крышку. Будь у него силы, Зедд мог бы ослабить цепь на шее и попытался бы выпрыгнуть. Но сил не было. Тяжелая крышка откинулась. Мир снаружи был полон песка и грязи.