Восьмое Правило Волшебника, или Голая империя (др. изд.)

Мужчины отвернулись, обмениваясь косыми взглядами, но, следуя инструкциям Ричарда, они не стали ничего обсуждать. Каждый самостоятельно положил камешки в кулак.

Когда люди отвернулись, Кара и Кэлен подошли ближе к Ричарду. Они сделали из ситуации свои выводы.

Кара схватила его за руку.

— Ты с ума сошел? — раздраженно прошептала она.

— Вы обе меня сегодня уже об этом спрашивали.

— Лорд Рал, должна ли я напоминать тебе, что однажды ты уже пробовал прибегнуть к голосованию и из-за этого попал в неприятности? Ты сказал, что больше никогда не сделаешь такой глупости.

— Кара права, — тихо, чтобы не услышали остальные, согласилась Кэлен.

— На этот раз все по-другому, — убежденно сказал Ричард.

— Нет никакой разницы, — резко возразила Кара. — Нас опять ждут неприятности.

— Сейчас все иначе, — настаивал он. — Я объяснил им, что неправильно и почему, теперь они должны выбрать как поступить: правильно или нет.

— Ты позволяешь другим определять твое будущее, — укоризненно произнесла Кэлен. — Ты отдал свою судьбу в их руки.

Ричард глубоко вздохнул, взглянув в зеленые глаза Кэлен и затем в ледяные голубые глаза морд-сит.

— Я должен был сделать это. Теперь пусть подходят и покажут мне, что решили.

Кара разгневанно отвернулась и отошла к статуе Кейджа-Ранга. Кэлен пожала руку мужа, выражая молчаливую поддержку и одобрение его решению, даже если она не понимала его причин. Он мог позволить себе лишь слегка улыбнуться жене в знак признательности, прежде чем она отвернулась и отошла к статуе, где ждали Кара, Дженнсен и Том.

Ричард отвернулся, не желая, чтобы Кэлен поняла, как ему больно. Боль, вызванная ядом, медленно поднималась к груди. Каждый вдох причинял страдания. Его рука все еще содрогалась от боли, которую причинило ему прикосновение эйджила. Но хуже всего была головная боль. Он хотел бы знать, увидела ли Кара эту боль в его глазах. В конце концов, морд-сит хорошо разбиралась в видах боли.

Лорд Рал знал, что промедление будет для него смертельно. У него нет времени помочь этим людям, а потом получить противоядие. Он не знал, каким образом освободить их империю от власти Ордена. Он не мог избавить от захватчиков даже свою собственную империю.

Ричард чувствовал, как истекает его время. Собственный дар приносит ему головную боль, и если он не сумеет справиться с ним, то в конце концов, дар убьет его. Кроме того, и это гораздо хуже, что боль от дара ослабляет его, позволяя яду действовать быстрее. С каждым уходящим днем ему все труднее будет противостоять яду.

Если он сумеет добиться согласия этих людей, и они скажут ему, где спрятано противоядие, он, может быть, успеет принять его вовремя.

Если нет — шансов выжить у него не останется.

Глава 44

Люди бесцельно топтались на месте, кто-то глубоко погрузился в собственные мысли, кто-то рассматривал статую Кейджа-Ранга, человека, послужившего делу изгнания их народа. Некоторые мельком посматривали на товарищей. Ричард видел, что им хочется посоветоваться с друзьями, но они выполняют его приказ и не разговаривают.

Наконец лорд Рал решил, что дал им достаточно времени на размышления, и встал перед ними. Вперед шагнул молодой человек. Этот юноша был одним из тех, кто жадно слушал Ричарда. Он очень внимательно слушал и напряженно обдумывал его слова. Ричард знал, что если этот человек ответит отрицательно, то у него нет никаких шансов получить согласие других.

Когда молодой светловолосый мужчина раскрыл ладонь, на ней лежали два камешка. Ричард внутренне облегченно вдохнул, увидев, что хотя бы один из них все же сделал верный выбор.

Еще один человек вышел вперед и раскрыл ладонь, на ней лежало два камешка. Ричард кивнул, ничем не выдав своей реакции, и позволил ему отойти. Остальные потянулись следом. Каждый подходил и молча раскрывал кулак. Каждый показывал два камешка, признавая, что отказывается от применения угроз, и уступал место следующему.

Оуэн стоял последним. Он посмотрел на Ричарда, сжал губы и резко разжал кулак.

— Вы не причинили нам никакого вреда, — сказал мужчина. В его ладони лежало два камешка. — Я не знаю, что с нами теперь будет, но вижу, что мы не должны были вредить вам, только лишь потому, что отчаянно нуждались в вашей помощи, — последние слова Оуэн проговорил уверенно и с раскаянием.