Восьмое Правило Волшебника, или Голая империя (др. изд.)

Давно умерший каменный колдун, который прислал ему сигнальный маяк и направил на решение этой невозможной задачи, возвышался над Ричардом, словно безмолвный упрек.

Позади столпились люди, поддерживая убежденность друг друга в их верованиях, образе жизни, приверженности древним идеям, из которых они выводили свои абсурдные умозаключения о том, что люди Ордена заблуждаются и их можно переубедить. Эти люди говорили с Мудрым и Великими Говорящими, которые удерживали их на пути мира и ненасилия. Те снова подтвердили, что надо следовать пути, который был проложен задолго до них их предками, передавшими им обычаи, верования, ценности и образ жизни.

Пытаться возвысить этих людей до понимания, что есть правда и необходимость, так же сложно, как пытаться поднять их на воздух при помощи тонкой нити. Эта нить порвалась.

Он оказался в ловушке, созданной убеждениями этих людей, ядом, головной болью, Николасом, охотящимся за ним, и давно умершим волшебником, который вернулся из потустороннего мира, чтобы заставить его выполнять давно умершие обязательства.

Ричард почувствовал поднимающийся гнев, он поднял руку и швырнул сигнальный маяк в статую Кейджа-Ранга.

Люди пригнулись, маленькая фигурка пролетела над его головой и разбилась о каменное основание статуи. Янтарные кусочки и чернильно-черные осколки полетели во все стороны. Песок расплескался по гранитному пьедесталу.

Столпившиеся люди хранили молчание.

Наверху угрюмые облака сгустились так, что можно было протянуть руку и потрогать. Несколько ледяных снежинок кружились в воздухе. Окружавшие перевал горы тонули в холодном тумане, так словно от всего мира остался только этот перевал. Ричард стоял в смертельной тишине, в центре всеобщего внимания.

Слова, написанные на пьедестале памятника Кейджа-Рангу, фраза на верхне-д’харианском всплыла в мозгу Ричарда.

— «Бойся любого нарушения границ этой империи... ибо за ней зло: те, кто не может видеть».

Слова на древнем языке проносились в его голове снова и снова. Только перевод их был неправильным.

— Добрые духи, — прошептал Ричард, внезапно понимая. — Я ошибся. Смысл этих слов совсем другой.

Глава 45

Сердце Кэлен разрывалось при виде тех пыток, которым эти люди подвергали Ричарда. Только ей начало казаться, что он помог им понять столь необходимую истину, как все пошло прахом. Бандакарцы вновь и вновь возвращались к своей сознательной слепоте.

Ричард, похоже, позабыл о людях. Он смотрел туда, где статуэтка врезалась в монумент.

— Что ты имел в виду под ошибкой? У каких слов другое значение? — прошептала Кэлен, подойдя к нему. — О чем ты говорил?

— Перевод, — ответил лорд Рал голосом, в котором звучал испуг понимания. Он неподвижно стоял лицом к башнеподобной статуе Кейджа-Ранга. — Помнишь, я говорил, что написанное там звучит глупо?

Кэлен взглянула сперва на статую, затем на Ричарда.

— Да.

— Это вовсе не глупо. Это только казалось мне глупым. Я пытался заставить надпись говорить то, что как мне казалось, она должна означать. Будто те, кто за пределами, не смогут увидеть магии. Мне надо было просто вглядеться в то, что было начертано передо мной. То, что я говорил тебе раньше, — неверно.

Когда его голос сошел на нет, Кэлен сжала руку мужа, привлекая его внимание.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что это неверно?

Ричард показал на статую.

— Теперь я понимаю, в чем именно ошибся, почему у меня были трудности с этим высказыванием. Я говорил тебе, что сомневаюсь в переводе. Я правильно делал, что сомневался. Здесь не говорится: «Бойся любого нарушения границ этой империи... ибо за ней зло: те, кто не может видеть».

Дженнсен придвинулась ближе к Кэлен.

— Ты уверен?

Ричард оглянулся на статую, его голос казался далеким:

— Теперь да.

Кэлен потянула его за рукав, заставляя Ричарда посмотреть на нее.

— Так что же оно означает?

Его серые глаза на краткое мгновение встретились с ее, а затем устремились к глазам Кейджа-Ранга, глядящего на Столпы Творения, на свою последнюю меру предосторожности, защищающую мир от этих людей. Вместо того, чтобы ответить ей, он посмотрел в сторону.

Люди разделились, когда Ричард шагнул к статуе. Кэлен стояла прямо у него за спиной, Кара дышала ей в спину, а Дженнсен подняла поводок Бетти и тянула козу за собой. Бандакарцы, расступившиеся перед Ричардом, не спускали встревоженных глаз с козы и ее хозяйки. Том остался стоять на месте, продолжая ненавязчиво, но внимательно наблюдать за людьми.