Восьмое Правило Волшебника, или Голая империя (др. изд.)

Ричард присел.

— Ты видел трупы, потому что они были реальны.

— То, что мы видим, — это только мнимая реальность, видимость, плод самовнушения, иллюзии, основанные на наших несовершенных чувствах. Ничего нет.

— Тебе не понравилось то, что ты увидел, и ты решил, что этого просто нет?

— Я не знаю, что реально. Так же, как и ты. Сказать так — проявить свою заносчивость. Истинно просвещенный человек признает свою горестную ограниченность, смотря прямо в лицо своему существованию.

— Ты несешь полную чушь! — Ричард притянул Оуэна к себе. — Все это приведет тебе только к страданию, опустошенности и страху перед жизнью, которую ты так никогда не проживешь. Начни использовать мозги по назначению и узнавать этот мир, вместо того, чтобы ограничиваться бессмысленными утверждениями. Но пока ты общаешься со мной тебе придется иметь дело с миром, в котором мы живем, а не с выдуманными кем-то призрачными видениями.

— Ричард, а что если Оуэн прав — не насчет трупов, но вообще? — тихо произнесла Дженнсен, потянув брата за рукав.

— Хочешь сказать, все его заявления — чушь, но каким-то образом общая идея верна?

— Нет. Но вдруг он прав? Посмотри на меня и на себя. Вспомни, о чем мы говорили, когда ты объяснял мне, что я рождена слепой. — Девушка быстро взглянула на Оуэна и сказала меньше, чем собиралась. — Ричард, ты говорил почти то же самое. Помнишь, ты сказал, что для меня многих вещей не существует? Правда, моя реальность отличается? Моя реальность не похожа на твою?

— Ты неправильно поняла меня, Дженнсен. Когда большинство людей попадают в заросли ядовитого плюща, они покрываются волдырями и начинают чесаться. Но некоторые редкие люди — нет. Это не значит, что ядовитый плющ не существует. Реальность тоже не зависит от наших мыслей, думаем ли мы, что она существует, или наоборот.

— А ты уверен в этом? — Дженнсен придвинулась еще ближе к брату. — Ричард, ты не знаешь, каково это — отличаться от остальных, не чувствовать и не видеть то, что другие. Ты говоришь, что это магия, но я не вижу и чувствую ее. Меня она не касается. Должна ли я поверить тебе на слово, если мои ощущения говорят мне, что ничего нет? Может быть, поэтому я понимаю то, о чем говорит Оуэн. А вдруг, он не так уж и не прав? Может, как он говорит, только сам человек решает, что для него реально, а что нет.

— То, что мы чувствуем, надо воспринимать в общем. Если я закрою глаза, солнце не перестанет светить. Когда я сплю, я ни о чем не забочусь, но это не значит, что мир перестает существовать. Надо не только слушать свои чувства, но и не становиться глухим к истине, которую ты узнал о мире. Ничто не меняется в зависимости от того, что мы о нем. Есть то, что есть.

— Но, как утверждает Оуэн, если мы не можем получить опыт через наши чувства, то как мы знаем, что это реально?

— Я не могу забеременеть и получить такой опыт, — Ричард скрестил руки. — Докажи мне, что для меня женщины не существуют.

— Кажется, не могу, — Дженнсен отодвинулась, чувствуя себя глуповатой и пристыженной.

— Ну, теперь разберемся с тобой, — обратился Ричард к Оуэну. — Ты меня отравил и признаешься в этом. — Он ударил себя кулаком в грудь. — Это отразилось здесь, и вполне реально. Ты виной тому. Теперь я хочу знать, почему ты это сделал и почему потом принес противоядие. Мне совершенно не интересны твои впечатления от лагеря с трупами. Говори по делу. Пока факты таковы: ты принес противоядие к яду, которым отравил меня. Как насчет остального?

— Э-э... э-э... — Оуэн заикался. — Я не хотел твоей смерти, поэтому спас тебя.

— Хватит говорить о своих драгоценных переживаниях насчет содеянного, — начал сердиться Ричард. — Скажи наконец, зачем ты это сделал? Зачем было меня травить, а потом спасать? Я хочу знать ответ, всю правду.

Оуэн посмотрел на окружающие его мрачные лица. Он вздохнул, чтобы успокоиться.

— Мне нужна была ваша помощь. Я должен был убедить вас помочь мне. Я просил, умолял... Мои люди так нуждаются в вас, а вы отказали. Я же говорил, что это очень важно — ваша помощь, но вы все равно отказались.

— У меня есть важные дела, — сказал Ричард. — Мне жаль, что Орден захватил твою родину. Поверь, я знаю, как это ужасно! Но я уже говорил тебе, что пытаюсь сломить его, и успех нашего дела только поможет тебе и твоему народу избавиться от захватчиков. Имперский Орден разорил не только вашу страну. Люди Ордена убивали не только твоих близких, но и тех, кого мы любили.