Дневники вампира. Ярость

Тогда она чувствовала, что кое-что схватило ее, захватило ее плечи и дергало ее далеко. Прохлада теней походила на воду со льдом. Кое-что поворачивало ее, успокаивая ее.

Она видела руки Стефана, красные, где они были выставлены солнцу и кровоточащие, где он освобождался от его веревок. Она видела его лицо, видел пораженный ужас и горе. Тогда все поплыло в глазах, и она ничего не видела.

Мередит и Роберт, натыкаясь на пропитанные кровью морды, которые толкают через отверстие в двери, сделали паузу в беспорядке. Зубы прекратили хватать и рваться. Одна морда дергалась и скользила. Продвигаясь боком, чтобы смотреть на других, Мередит видела, что глаза собаки были стеклянные и молочного цвета. Они не двигались. Она смотрела на Роберта, который стоял, задыхаясь.

От подвала не было никакого сильного шума. Все было тихо.

Но они не смели надеяться.

Сумасшедший вопль Викки остановился, как будто он был отрезан ножом. Собака, которая погрузила ее зубы в бедро Метта, отпрянула и появилась конвульсивная дрожь; тогда, челюсти освободили его. Задыхаясь, Бонни качалась, чтобы смотреть через потухающий огонь. Было достаточно света, чтобы видеть тела других собак, лежащих, где они упали снаружи.

Она и Метт опиралась на друг друга, оглядываясь в изумленнии.

наконец прекратил идти снег.

Медленно, Елена открыла свои глаза.

Все было очень ясно и спокойно.

Она была рада, что вопль был закончен. было плохо; она повреждена. Ничто не угрожает. Она чувствовала, как будто ее тело было заполнено светом снова, но на сей раз не было никакой боли. как будто она плавала, очень высоко и легко в воздухе. Она почти чувствовала, что у нее не было тела вообще.

Она улыбнулась.

Поворачивание ее головы не причиняло боли, и это увеличило свободное, плавающее чувство. Она видела, в полоске бледного света на полу, тлеющие остатки серебристого платья. Ложь Кэтрин пятьсот лет назад стала правдой.

Это было этим, тогда. От Елены отводят взгляд. Она не желала, чтобы не вредили теперь, и она не хотела напрасно тратить время на Кэтрин. Было очень много более важных вещей.

„Стефан,“ она сказала вздохнула, и улыбнулась. О, это было хорошо. Это должно быть то, как птица чувствовала.

„Я не хотела, чтобы все так обернулось,“ сказала она, жалобно. Его зеленые глаза были влажными. Они заполнились снова, но он улыбнулся.

„Я знаю,“ сказал он. „Я знаю, Елена.“

Он понял. Это было хорошо; это было важно. Было легко видеть вещи, которые были действительно важны теперь. И понимание Стефана означало больше для нее чем весь мир.

Ей казалось, что это было долго, так как она действительно смотрела на него. Так как это заняло время, чтобы оценить, насколько красивый он был, с его темными волосами и его глазами столь же зелеными как листья дуба. Но она видела это теперь, и она видела, что его душа блистала через те глаза. Это стоило того, она думала. Я не хотела умереть; я не хочу и теперь. Но я переделала бы все это снова, если бы я могла.

„Я люблю тебя,“ она шептала.

„Я люблю тебя,“ сказал он, сжимая сцепленные их руки.

Странная, томная легкость сжимала мягко. Она могла едва чувствовать, что Стефан держал ее.

Она думала бы, что она будет испугана. Но она не была, пока Стефан был там.

„Люди на танцах — они будут в порядке теперь, не так ли?“ она сказала.

„Они будут в порядке теперь,“ Стефан шептал. „ты спасла их.“

„Я не пойду, чтобы сказать до свидания Бонни и Мередит. Или Тете Джудит. ты должен сказать им, что я люблю их.“

„Я скажу им,“ сказал Стефан.

„Вы можете сказать им непосредственно,“ задыхался другой голос, хрипло. Дамон потянулся через пол позади Стефана. Его лицо было поцарапано, царапины кровоточили, но его темные глаза, смотрели на нее. „Используй свое желание, Елена. Попробуй. Ты имеешь силу —“

Она улыбалась ему, колеблясь. Она знала правду. То, что случилось, только заканчивало то, что было начато две недели назад. У нее было тринадцать дней, чтобы получить вещи прямо, покрыть причиненный ущерб с Меттом и сказать до свидания Маргарет. Чтобы сказать Стефану, она любила его. Но теперь настал этот период.

Однако, не было никакого смысла в причинении вреда Дамону. Она любила Дамона, также. „Я попробую,“ она обещала.

„Мы отведем тебя домой,“ сказал он.

„Но еще,“ сказала она ему мягко. „Давайте подождем только некоторое время.“