Гарпия с пропеллером (Долг платежом опасен)

Маруська посмотрела на испорченный джемпер.

– Зато, когда размажутся, ни за что с лица не стереть, – грустно сказала она, потом, пошмыгав еще пару минут носом, прошептала: – Мусечка, я не хотела тебя волновать.

– Все в порядке, рассказывай!

Слова посыпались из Маруськи, словно гречневая крупа из разорванного пакета.

Глава 30

Пару дней назад, выходя из школы, Манюня наткнулась на попрошайку: бледного, дурно одетого мужчину без ног, сидящего в инвалидной коляске. Маня – жалостливый человек, никакие разговоры о том, что нищенство – это хорошо поставленный бизнес, на нее не действуют. Она подает милостыню всем: цыганкам, таджикам, пронырливым старушкам и «ветеранам» всех войн.

Вот и в тот раз протянула деньги несчастному инвалиду. Он взял купюру и хрипло сказал:

– Храни тебя господь! Эх, и у меня могла быть такая девочка, да нет!

– Где же ваша дочка? – проявила любопытство Маня.

Инвалид закашлялся и рассказал душераздирающую историю. Имелась у него в свое время жена Рената и крохотная дочурка Машенька.

– Любил их, ох, любил, – повествовал калека, – хотел обеспечить, одеть, накормить, вот и нанялся водить большегрузные машины по стране. Да попал в аварию, лишился ног.

Пока несчастный лежал в больнице, Рената ушла, прихватив дочь, более того, хитрая баба ухитрилась, подделав все документы, сначала развестись с калекой, потом продать их общую кооперативную квартиру, вновь выйти замуж и укатить в Америку.

– Вот я и остался на улице, голый да босый, – качал головой дядька, – спасибо, пустили люди в комнату, теперь езжу, побираюсь! Искал, искал свою доченьку, да не нашел, одна карточка осталась!

Порывшись в тряпье, которое прикрывало остатки ног, мужик вытащил снимок. Машка, и так уже находившаяся на грани обморока, чуть не умерла. Это была ее детская фотография.

– Ты хорошо знаешь этот снимок, – шептала девочка, размазывая по лицу остатки косметики, – я стою в розовом костюмчике, а на ногах тапочки в виде собачек.

– И ты решила помочь отцу?

Маня кивнула.

– Отчего такая большая сумма?

– В Америке за двести тысяч делают электронные протезы, – с отчаянием сообщила Маруся, – дядя Гера сказал, что будет ходить как с родными ногами.

– Его зовут Гера?

– Игорь просил обращаться к нему: «папа». Но я не могу пока, вот и придумала Геру, вроде не так официально.

– Почему мне не сказала?

– Дядя Гера очень просил: «Не говори никому, Машенька, не хочу в вашу семью вползать, мне бы только ноги новые…»

Я обняла девочку, чувствуя, как в душе разгорается злоба против негодяя.

– Маняша, включи воображение. Когда Рената вместе с Геной уехали в Америку, тебе не исполнилось еще и полугода.

– И что?

– А то! Дети в таком возрасте не умеют стоять. Фотография в розовом костюмчике сделана уже после отъезда Ренаты, тапочки тебе раздобыл Аркашка, купил возле магазина «Детский мир», у спекулянта. Эта фотография никак не могла попасть в руки твоего отца, мы с ним не знакомы. Ты стала жертвой афериста!

Маня раскрыла рот.

– Значит, дядя Гера – не мой папа?

– Нет, конечно, он мошенник, который специально поджидал тебя у школы!

– Но откуда у него снимок?

– Выясним, – пообещала я, – лучше скажи, куда ты должна доставить деньги?

– Домой к Гере.

– Адрес говори, – велела я и стала набирать номер Дегтярева.

Очень хочется изловить этого негодяя, но отправляться к нему одной страшно. Скорей всего, в квартире сидят здоровые, дееспособные мужчины, поджидающие глупую девочку с мешком долларов.

– Когда он велел привезти деньги?

– К девяти вечера, – сердито сказала Маня, – звонил мне на мобильный, интересовался, как дела.

– А ты?

– Попросила не нервничать, мол, сижу в банке, жду.

– Хорошо, – пробормотала я, – надеюсь, Александр Михайлович не теряет сейчас времени зря!

Около половины одиннадцатого я стояла на лестнице, прижимаясь спиной к ледяной стене. Несколько милиционеров в камуфляже разместились по бокам обшарпанной деревянной двери.

– Поняла, как действовать? – тихо спросил старший из них у Маши.

Девочка кивнула.