Человек в картинках

Он пробирался сквозь толпу таких же черных, которые пришли на встречу с ним.

— Уилли, Уилли, что нам теперь делать? — спрашивали они.

— Вот ружье, — говорил он. — Вот ружье. Вот еще. — Он яростно совал им в руки оружие. — Вот пистолет. А это дробовик.

Люди стояли такой тесной толпой, что казались одним черным телом с тысячей рук, тянущихся за оружием. «Уилли, Уилли!»

Его высокая, молчащая жена стояла рядом с ним, крепко сжав пухлые губы, с глазами, полными слез и трагедии.

— Принеси краску, — приказал он ей.

И она приволокла галлон желтой краски к платформе, куда в это время подкатил трамвай с блестевшей свежей краской новенькой вывеской впереди: «К МЕСТУ ПРИЗЕМЛЕНИЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА». В трамвае было полно переговаривающихся друг с другом людей. Они высыпали из него и, глядя на небо и спотыкаясь, бросились бежать по полю. Женщины держали в руках корзинки для пикников, мужчины были в соломенных шляпах и в рубашках с короткими рукавами. Опустевший трамвай стоял и гудел. Уилли взобрался в него, поставил на пол банки с краской, вскрыл их, помешал краску, проверил кисточку, взобрался на сиденье и приложил к стенке шаблон.

— Эй, вы! — кондуктор обошел его сзади, позвякивая мелочью. — Что это вы там надумали делать? А ну, слезайте!

— Сами видите, что я делаю. Не волнуйтесь.

И Уилли с помощью шаблона принялся выводить желтой краской буквы. Сначала он покрыл краской букву "Д", затем "л" и наконец "я" — он был ужасно горд своей работой. Когда он завершил свой труд, кондуктор посмотрел украдкой и прочел слова, сверкавшие свежей желтой краской: «Для белых. Задний сектор». Он стал перечитывать. «Для белых.» Он моргнул. «Задний сектор.» Кондуктор взглянул на Уилли и заулыбался.

— Как, подходит? — спросил Уилли, выходя из трамвая.

— Чудесно, сэр, это мне очень даже подходит, — сказал кондуктор.

Хэтти, сжимая руки на груди, смотрела издали на надпись.

Уилли вернулся к толпе, которая выросла к этому времени, пополнившись пассажирами из автомобилей, с рокотом останавливающихся у платформы, и из многих трамваев, с визгом проделавших извилистый путь из близлежащего города.

Уилли взобрался на упаковочный ящик.

— Давайте создадим группу, которая за час напишет объявления во всех трамваях. Есть желающие?

Поднялся лес рук.

— Отправляйтесь!

Группа ушла.

— Давайте создадим группу, чтобы канатами огородить места в театрах — два последних ряда для белых.

Еще больше желающих.

— Идите!

Они помчались.

Уилли всматривался в толпу. С него градом катил пот, он задыхался от напряжения и гордился своей мощью; он положил свою руку на плечо жены, согнувшейся под этой тяжестью, смотревшей в землю и не смевшей поднять глаз от земли.

— А теперь послушайте, — провозгласил он. — Так вот, сегодня мы должны принять закон: никаких смешанных браков!

— Правильно, — откликнулось множество людей.

— Все мальчики — чистильщики сапог — сегодня бросают свою работу.

— Бросаем прямо сейчас! — Несколько человек в лихорадочной спешке прихватили с собой и пронесли через весь город свои щетки, и теперь они повыбрасывали их.

— Примем закон о минимальной зарплате, так?

— Так, так!

— Будем платить этим белым не больше десяти центов за час.

— Правильно!

К выступавшему поспешил мэр города.

— Послушайте-ка, Уилли Джонсон, слезайте с ящика!

— Мэр, меня нельзя принудить ни к чему подобному!

— Вы устраиваете беспорядки, Уилли Джонсон. — Какая мысль!

— Вы, еще будучи мальчишкой, всегда ненавидели все это. Вы сами ничуть не лучше некоторых белых, о которых вы тут распинаетесь!

— Теперь другое время, мэр, и другие обстоятельства, — сказал Уилли, даже не глядя на мэра, а всматриваясь в лица тех, внизу — улыбающиеся, сомневающиеся, растерянные, некоторые из них враждебные, напуганные, отвернувшиеся от него.

— Вы еще пожалеете, — сказал мэр.

— Мы проведем выборы и изберем нового мэра, — сказал Уилли.

Он смотрел на город, где на улицах, там и сям, появились свежеизготовленные вывески: «Клиентура ограничена: в любое время обслужим неполноценных клиентов». Уилли усмехнулся и захлопал в ладоши. Люди останавливали трамваи и закрашивали задний сектор белой краской в ожидании их будущих обитателей. И довольные люди заполонили театры и канатами огородили в них места для белых, в то время как их жены удивленно взирали на все это с обочин дорог и шлепками загоняли в дом детишек, чтобы уберечь их от этого ужасного времени.