12 ульев, или Легенда о Тампуке

Грудаченко моргнула и отошла в сторону, профессионально вживаясь в очередной образ.

— Заходи, — заговорщицки произнесла она.

Хлюпнув мокрыми сапогами, Рыжов шагнул в приют нелегала.

— У тебя чисто? — он достал какую-то проволоку и поводил ею над порогом.

Светлана Геннадьевна посмотрела на пол.

— Было...

Входная дверь закрылась с неприятным скрипом. Рыжов встал к ней лицом, шумно выдохнул и руками нарисовал в воздухе какой-то знак. Затем повернулся к подруге и проделал то же самое. Она привычно помахала в ответ, рисуя замысловатые картинки. Значения их Света не знала. Она давно водила руками как попало, в надежде, что приятелю будет приятно.

— Я закрыл контур. Пока, действительно, все чисто. Но это ненадолго. Они все равно меня отыщут.

Игорь сел на тумбочку для обуви и, стараясь не пролить воду, снял сапоги. Женщина села рядом.

— Хочешь об этом поговорить? — Стандартная фраза вырвалась сама собой.

В нашем обществе психиатр, как милиционер — всегда при исполнении. Новые симптомы беспокойства не вызвали. В них не было никакой агрессии. Светлана Геннадьевна смотрела на Рыжова, непроизвольно сравнивая своего избранника с мулатом с Карибских островов. Сравнение было явно не в пользу местного партнера.

Заснули они только утром. Рассказ затянулся, а переплетение в нем нормы и патологии вконец измотало Грудаченко. Переход от любовных утех к устным рассказам ставил в их отношениях жирную точку. Как специалист, Светлана Геннадьевна знала точно, что «сублимация полового влечения в вымышленные переживания» есть процесс необратимый. Иными словами, рассказчик — не любовник. Придя к такому выводу, она с удивлением испытала облегчение и почти со злорадством произнесла, совершая замысловатые пассы в воздухе:

— Не журыся, Игор. Я сховаю тоби у себе на работе. Там така аура...

Оба уснули с чувством долгожданного освобождения и покоя.

* * *

Поступление «белого мага» в психиатрическую больницу имени Скворцова-Степанова прошло так же обыденно, как если бы он был синим или зеленым. Широкое понятие «шизофрения» включает в себя все цвета радуги. Из которых белый, пожалуй, самый примитивный.

Первый заслон на пути к заветному убежищу — сестру приемного отделения — Рыжов прошел с блеском. Несколько загадочных движений, короткая фраза о плохой ауре, и пожилая женщина крупно написала на бланке истории болезни: «Отделение номер четыре». Переодетый в коричневые плюшевые куртку и штаны Игорь Николаевич ощутил полное умиротворение. Черные поношенные кожаные тапочки с номером тринадцать Рыжов выбрал сам. Они пришлись удивительно впору, будто он в них родился.

— Этот надолго, — вздохнула опытная сестра, глядя вслед удаляющемуся в сопровождении санитара «экстрасенсу».

Он вошел на отделение с выражением удовольствия и даже счастья на лице. Решетки на окнах и отсутствие дверных ручек кому угодно подарят чувство защищенности. Появление в конце коридора Светланы Геннадьевны окончательно привело его в восторг. Не в силах бороться с эмоциями, Игорь Николаевич раскинул руки в стороны и двинулся навстречу. Однако в психиатрической больнице это не принято. Радость встречи тут же омрачил сильный удар в область почек. А обнять женщину заломленными за спину руками оказалось невозможно. Жизнерадостный санитар радостно улыбнулся подходящей Грудаченко.

— Проводите больного ко мне в кабинет, — произнесла она бесстрастным голосом. — И не сломайте ему рук, Семен. Это все-таки наш бывший коллега.

Удар по почкам, боль в запястьях и как бы невзначай произнесенное «бывший» Рыжова не порадовали. Но пришедшая спасительная мысль о конспирации быстро успокоила. Освобожденными конечностями он принялся было водить вокруг лица санитара. Безобидные движения были истолкованы неверно. Хорошо тренированный санитар нырнул в сторону. На секунду он выпал из поля зрения экстрасенса... затем вновь появилась резкая боль в запястьях.

— Фиксировать? — Семен с надеждой посмотрел на врача.

— Пока не надо, — улыбнулась своим мыслям Светлана Геннадьевна.

Обитатели отделения смотрели на них с тихой задумчивостью. Послышался участливый многоголосый шепот:.

— В смотровую поведут.

— Галоперидол, как минимум.

— Аминазин, сто процентов.

— А я, господа, думаю — сера. Агрессивность, гиперкинезия — я бы начал с сульфазина.

Игорь Николаевич оглянулся. Одетые так же, как он, люди весело подмигивали и приветственно кивали.