12 ульев, или Легенда о Тампуке

— Откуда вы узнали мой номер?

— Элементарно. Это, собственно, и не ваш номер, а мой. Это я передал трубку вашему шефу. А вы опять не поздоровались.

— А вы не представились.

— Извините. Кнабаух. Артур Александрович.

Черная коробочка, к которой Владимир Федорович так долго привыкал, снова стала неудобной, громоздкой и омерзительно чужой. Бессознательно брезгливо, стараясь не прикладывать ее к уху, Жернавков продолжил разговор:

— Деньги идут. Какие проблемы?

— Если вам это интересно, деньги — тоже мои, — в трубке послышался легкий смешок.

— Слава Богу! Значит, я зря волновался, когда звонил сегодня своему другу в Бразилию? — Жернавков завел машину и аккуратно выехал со стоянки.

— В Бразилию?

Повисла пауза.

— Да шучу я, шучу. Что-то случилось?

Молчание затянулось. Когда Кнабаух снова заговорил, от былой приветливости не осталось и следа.

— Мне не нравятся такие шутки, Петросян вы наш. — Он сделал упор на слове «наш». — У нас проблемы. Нужно встретиться.

Жернавков свернул на набережную и вжал до пола педаль газа. Блестящая полированной черной поверхностью «Волга» утробно заурчала и быстро набрала скорость.

— Хорошо. Я записываю вас на шестнадцать часов. Кабинет номер тридцать два, наверняка знаете. Не вы, случайно, подарили его Управлению?

— Прекратите паясничать! Какая запись! И вообще, вы нормальный? — Кнабаух сорвался на крик. Такого с ним не случалось, пожалуй, уже несколько лет... нужно сказать, непростых.

«Шеф думает — нет!» — хмыкнул про себя Жернавков и решил, что на сегодня его подопечному эмоций хватит.

— Хорошо, хорошо. Больше не буду. У вас, по-моему, чувство юмора отсутствует полностью, — сказать такое Кнабауху было все равно, что обозвать его сантехником.

Артур Александрович обессиленно замкнулся в себе и замолчал. Жернавков довольно улыбнулся.

— Если смотреть на Медного всадника с Невы, черная «Волга» слева. Номер...

— Знаю, — грубо прервал Мозг. — Буду через восемнадцать минут,

В трубке пошли гудки.

— Восемнадцать! — проговорил Жернавков. — Шпион, твою мать!

На светофоре он резко затормозил, проверяя машину. Сзади раздались пронзительные гудки и визг шин.

— Главное в нашем деле — удержать дистанцию, — рявкнул он и снова нажал на газ.

День выдался на удивление солнечным и по-весеннему теплым. Снег послушно таял, превращаясь в грязные лужи. Когда Владимир Федорович остановил машину, от сияния полировки не осталось и следа.

— Вы опоздали! — Кнабаух бесцеремонно забрался на переднее сиденье.

— А вы не поздоровались! — радостно ответил Жернавков, будто подловил Мозга на чем-то неприличном. — И почему это вы не спросили, где я нахожусь, когда назначали время?

— Ну хватит, — махнул рукой Кнабаух.

Он был раздражен и взволнован. Руки Мозга нервно теребили нефритовые четки. В тишине салона камни со звоном ударялись друг о друга.

— Паук пропал.

Жернавков медленно повернул голову и посмотрел Кнабауху в глаза. От его взгляда у Мозга на душе стало совсем отвратительно, и его понесло:

— Знаю, о чем вы думаете. Нечего на меня таращиться, простите за крестьянский диалект. Я его не трогал и пока играю с вами в одной команде. Вы — неглупый человек, и если подумаете, поймете. Все было сделано «1ege artis». Надеюсь, вам понятно, что это значит? — Кнабаух секунду подумал и на всякий случай все же перевел с латыни:

— "Как надо". Ваши врачи работали отлично, нужно отдать им должное. Облажались мои люди. Да, да — мои. И нечего улыбаться! — ему было трудно сдерживать эмоции. — Тут есть один нюанс. На моем пути уже второй раз появляется один и тот же человек. Вот его фотография. — Мозг протянул распечатанный с видео снимок. — Это после него в квартире старухи остались два трупа.

Неожиданный громкий смех заставил Кнабауха вздрогнуть. Владимир Федорович смеялся от души, по щекам текли слезы. Одной рукой он стирал их платком, а в другой держал фото. На глянцевом квадратике снимка стоял полноватый гражданин лет шестидесяти пяти, с мусорным мешком в руках. Он мило улыбался какой-то неопрятной бабке.

— Жили-были старик со старухой... — еле справился со смехом Жернавков. — Страшный человек, ничего не скажешь. Значит, все твои хитроумные замыслы разрушил вот этот монстр? Сочувствую. А главное, твои ребята молодцы. Остались живы. Не то что лохи Бая.

— Пропал Паук, — вдруг холодно повторил Кнабаух. — Ты меня услышал, легавый?