Вспоминая об убийстве. Холодный ветер, теплый ветер

— Доктор! — воскликнул Хибер Финн. — Это вы!

Доктор и с ним еще несколько человек поспешно скрылись в темноте.

— Авария… — Угол рта у лежавшего на полу задергался.

— Осторожней, ребята.

Хибер Финн и двое других уложили пострадавшего на стойку бара. Он лежал на наборном филенчатом дереве красивый, как покойник, и в толстом зеркальном стекле двоилось отражение беды.

На ступенях толпа замерла в смятении: казалось, океан в сумерках затопил Ирландию, и теперь они окружены со всех сторон. Огромные волны тумана скрыли луну и звезды. Моргая и чертыхаясь, люди один за другим ныряли с крыльца и пропадали в глубине.

За их спиной, в ярко освещенном дверном проеме остался стоять молодой мужчина. На ирландца он был не похож: волосы не рыжие, лицо не бледное, не мрачный, но и не веселый — вы могли бы принять его за американца. И не ошиблись бы. А зная это, вы бы сразу догадались, почему он ни во что не вмешивается: боится нарушить незнакомый ему сельский ритуал. С первого дня в Ирландии он не мог отделаться от чувства, что живет на сцене, где ему, не знающему роли, остается только таращиться на действующих лиц.

— Странно, — неуверенно возразил он, — я не слышал шума машин.

— Разумеется, — чуть ли не с гордостью отвечал старик, который из-за артрита не мог продвинуться дальше первой ступеньки и топтался на ней, что-то крича в белые глубины, поглотившие его приятелей. — Поищите на перекрестке, ребята! Там чаще всего сталкиваются!

— Перекресток! — Со всех сторон застучали шаги.

— И шума аварии я тоже не слышал, — настаивал американец.

Старик презрительно фыркнул:

— У нас не услышишь грохота, скрежета и лязга. Но если охота посмотреть — сходите туда. Только не бегите. Такая темень, черт ногу сломит! Еще, чего доброго, налетите сослепу на Келли — вечно он несется как очумелый. Или прямехонько на Фини наткнетесь — этот так надерется, что дороги не разбирает, куда уж там пешеходов. Фонарь есть? Он вам не поможет, а все равно возьмите. Ступайте же, слышите?

Американец с трудом отыскал в тумане автомобиль, достал фонарик и погрузился в ночь за пивной. Он шел на стук башмаков и голоса. За сотню ярдов, в вечности, переговаривались сиплым шепотом:

— Полегче!

— Тьфу, пропасть…

— Осторожно, не тряси его!

Американца отбросило в сторону напором людей, которые внезапно вынырнули из тумана, неся над головами бесчувственное тело. Он успел различить бледное, залитое кровью лицо, потом кто-то наклонил его фонарик вниз.

Ведомый инстинктом, катафалк устремился на желтый свет кабачка, в привычную неколебимую гавань.

Дальше маячили тени и слышался необъяснимый стрекот.

— Кто там? — крикнул американец.

— Машины несем, — просипел кто-то. — Авария, как-никак.

Фонарик высветил идущих. Американец вздрогнул. В следующую секунду кончилась батарейка.

Однако он успел различить пару рослых деревенских парней, без усилия несущих под мышкой два древних черных велосипеда.

— Как?.. — промолвил американец.

Но парни уже прошли, унося с собой машины без передних и задних фар. Туман поглотил их. Американец стоял один на пустой дороге, держа бесполезный фонарь.

К тому времени как он открыл дверь заведения, оба «тела» уже лежали на стойке бара.

— Тела на стойке, — сообщил старик, оборачиваясь К американцу.

Толпа сгрудилась вокруг не ради выпивки, однако она не давала пройти врачу — ему пришлось бочком протискиваться от одной жертвы ночной езды без фар к другой.

— Первый — Пэт Нолан, — шептал старик. — Временно не работающий. Другой — мистер Пиви из Мэйнута, торговля сигаретами и леденцами. — Он повысил голос. — Мертвы, доктор?

— Нельзя чуть-чуть помолчать? — Доктор напоминал скульптора, которому никак не удается враз завершить композицию из двух полномасштабных мраморных фигур. — Положите одного пострадавшего на пол.

— На пол — верная смерть, — сказал Хибер Финн. — Простудится как пить дать. Лучше пусть лежит здесь, где мы надышали.

— Но, — тихо и смущенно спросил американец, — я в жизни не слышал о таких авариях. Вы уверены, что там не было машин? Только эти двое на велосипедах?

— Только?! — проорал старик. — Да на велосипеде, если приналечь, развиваешь скорость до шестидесяти километров в час, а под горку, да на длинном спуске, все девяносто, если не девяносто пять! Вот они и неслись, без передних и задних фар…