Рой, страдавший достопамятным синдромом Зигфрида, незаметно попятился назад. Обещали дракона, а получил комара. Он не мог оторвать взгляда от Грока.
— Почему ты на меня так смотришь? — резко спросил коротышка.
— Рой! — предостерегающе произнес я.
Ибо понял, что Рой подумал то же, что и я. Это была всего лишь шутка. Кто-то знал, что Грок иногда ужинает здесь, и направил нас по ложному следу. Чтобы сбить с толку и нас, и Грока. И все же Рой внимательно рассматривал уши, нос и подбородок карлика.
— Не-а, — сказал Рой, — вы не подходите.
— Для чего? Продолжай! Давай! Это что, расследование?
Смех тихой пулеметной очередью начал вырываться из его груди и наконец слетел с тонких губ.
— Но почему в «Браун-дерби»? Здесь бывают совсем не те страшилища, что вы ищете. Скорее персонажи ночных кошмаров. А я сам, обезьяньей лапой сляпанный из лоскутов? Кого я могу напугать?
— Не волнуйтесь, — ответил Рой. — Страх приходит потом, когда в три часа ночи я вспоминаю о вас.
Это подействовало. Грок разразился небывалым хохотом и жестом пригласил нас сесть в его кабинке.
— Раз уж этой ночью вам все равно не спать, выпьем!
Мы с Роем нервно окинули взглядом ресторан.
Нет чудовища.
Когда шампанское было разлито по бокалам, Грок поднял за нас тост:
— Пусть вам никогда не придется завивать ресницы мертвецу, чистить ему зубы, вощить бороду и подкрашивать сифилитичные губы.
Грок поднялся и посмотрел на дверь, куда убежали его женщины.
— Вы видели их лица? — Грок улыбнулся им вслед. — Это мои! А знаете, отчего эти девчонки так безумно в меня влюблены и никогда меня не покинут? Я — верховный лама долины Голубой Луны.[78] Стоит им уйти, дверь — моя дверь — захлопнется и их лица увянут. Кроме того, я предупредил их, что прикрепил тонкие ниточки под их глазами и подбородками. Стоит им слишком далеко, слишком быстро удрать к другому концу ниточки — их истинный облик раскроется. И вместо тридцати им будет сорок два!
— Фафнир, — проворчал Рой.
Его пальцы сжали край стола, как будто он вот-вот вскочит с места.
— Кто?
— Один приятель, — пояснил я. — Мы должны были встретиться с ним сегодня.
— Сегодня уже прошло, — сказал Грок. — Но вы оставайтесь. Допейте шампанское. Закажите еще, я оплачу. Может, хотите салат, пока кухня не закрылась?
— Я не голоден, — буркнул Рой, в глазах которого читалось то же бесконечное разочарование, как на спектакле «Зигфрид» в «Шрайн».
— Хотим! — ответил я.
— Два салата, — сказал Грок официанту. — С голубым сыром?
Рой закрыл глаза.
— Да! — сказал я.
Грок повернулся к официанту и сунул ему в руку неоправданно щедрые чаевые.
— Побалуйте моих друзей, — сказал он, ухмыльнувшись. Затем, бросив взгляд на дверь, куда его женщины рысцой умчались на своих миниатюрных копытцах, он покачал головой. — Мне пора. На улице дождь. И вся эта вода льет на лица моих пташек. Они же растают! Прощайте. Арриведерчи!
И ушел. Входная дверь с тихим шорохом закрылась за ним.
— Сматываемся. Я чувствую себя дураком! — сказал Рой.
Пошевелившись, он расплескал свое шампанское, чертыхнулся и принялся вытирать. Я налил ему еще и смотрел, как он медленно и спокойно допивает свой бокал.
Через пять минут в дальнем углу ресторана появилось оно.
Метрдотель разворачивал вокруг самого дальнего столика ширму. Она выскользнула и с резким шуршанием наполовину сложилась обратно. Метрдотель что-то пробурчал себе под нос. А затем в дверях кухни, где, как я понял, уже несколько секунд назад появились мужчина и женщина, произошло некое движение. И вот, когда метрдотель поправил свернувшийся экран, они вышли на свет и, глядя лишь вперед, на эту ширму, поспешно направились к столу.
— Боже мой! — сипло прошептал я. — Рой?
Рой взглянул туда же.
— Фафнир! — шепнул я.
— Не может быть! — Рой замер и пристально вгляделся в прошмыгнувшую парочку. — Точно.
Но тот, кто торопливо прошел от кухни к столу, за руку таща за собой свою даму, был не Фафнир, не мифологический дракон, не жуткий змей.
Это был тот, кого мы искали столько долгих недель и трудных дней. Тот, кого я мог бы создать при помощи пера или машинки, чувствуя, как холодок ужаса ползет вверх по руке и леденит затылок.
Это был тот, кого Рой тщетно пытался сотворить каждый раз, когда запускал свои длинные пальцы в глину. Кровавый пузырь, раздувшийся на поверхности грязной первобытной жижи и обретший форму лица.