Она откинулась в кресле, дрожа и обхватив руками себя за локти.
— Вот.
Крамли выложил на кухонный стол подборку фотокопий газетных статей. Три дюжины заметок, больших и маленьких, о последнем дне октября и первой неделе ноября 1934 года.
«АРБУТНОТ, КИНОМАГНАТ, ПОГИБ В АВТОКАТАСТРОФЕ» — гласил первый заголовок. «К. Пек Слоун, первый помощник продюсера студии „Максимус“, погиб в той же аварии вместе со своей женой Эмили».
Крамли постучал пальцем по третьей статейке. «Слоуны похоронены в один день с Арбутнотом. Заупокойная служба прошла в той же церкви напротив кладбища. Все похоронены на одном кладбище за стеной студии».
— Когда произошла авария?
— В три утра. На пересечении бульваров Гувера и Санта-Моники!
— Боже мой! На углу возле кладбища! И примерно в квартале от киностудии!
— Потрясающе удобно, правда?
— Далеко ходить не надо. Умираешь прямо возле морга, им остается только затащить тебя внутрь.
Нахмурившийся Крамли бросил взгляд на другую газетную колонку.
— Похоже, у них была чумовая вечеринка в честь Хеллоуина.
— А Слоун и Арбутнот там были?
— Здесь сказано, что Док Филипс предложил отвезти их домой, но они были пьяны и отказались. Док поехал на своей машине впереди, расчищая путь их машинам, и промчался на желтый свет. Арбутнот и Слоун поехали за ним, но уже на красный. И в них едва не врезалась какая-то неизвестная машина. Единственный автомобиль на улице в три часа ночи! Арбутнот и Слоун резко свернули, потеряли управление и врезались в телефонный столб. Док Филипс тут же подоспел со своей аптечкой. Но было уже бесполезно. Все мертвы. Трупы отвезли в морг, в ста ярдах оттуда.
— Господи боже! — произнес я. — Чисто сработано, черт побери!
— М-да, — задумчиво проговорил Крамли. — Вот и возьми его теперь за задницу, этого таблеточного аналитика-предсказателя Дока Филипса. На месте аварии оказался случайно. А теперь заведует медпомощью на студии, а заодно и полицией! Это он отвез тела в морг. Он как распорядитель готовил их к погребению. Верно? У него на кладбище все схвачено. В начале двадцатых он помогал рыть первые могилы. Принимал роды, провожал в последний путь, а в промежутках — лечил.
«А мурашки и в самом деле ползают», — думал я, ощупывая свои верхние конечности.
— Кто подписывал свидетельства о смерти? Док Филипс?
— Я уж думал, ты никогда не спросишь.
Крамли кивнул.
Наконец Констанция, присев, как ледяной истукан, на краешек дивана и бессмысленно глядя на газетные вырезки, произнесла, едва шевеля губами:
— Где кровать?
Я отвел ее в соседнюю комнату и посадил на кровать. Она взяла мои руки, словно это была раскрытая Библия, и сделала глубокий вдох.
— Малыш, кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что твое тело пахнет как кукурузные хлопья, а твое дыхание как мед?
— Таким был Герберт Уэллс. Он сводил женщин с ума.
— Меня уже поздно сводить с ума. Боже, какая она счастливая, твоя жена: ночью в кровати ее ждет здоровая пища.
Она со вздохом легла. Я сел на пол, ожидая, что она закроет глаза.
— Как тебе удалось, — прошептала она, — за три года нисколько не постареть, в то время как я состарилась на тысячу лет?
Она тихонько засмеялась. Большая слеза скатилась из ее правого глаза и растаяла на подушке.
— О черт! — горько произнесла она.
— Расскажи мне, — стал нашептывать я. — Скажи, что ты хочешь сказать?
— Я была там, — прошептала Констанция. — Двадцать лет назад. На студии. В ночь Хеллоуина.
Я затаил дыхание. За моей спиной в дверном проеме шевельнулась какая-то тень: это тихо прислушивался Крамли.
Констанция устремила неподвижный взгляд куда-то сквозь меня, в другой год и в другую ночь.
— Самая чумовая вечеринка из тех, что я видела. Все были в масках, никто не знал, кто тут, что он пьет, зачем и почему. В каждом съемочном павильоне разливали контрабандное пойло, а в аллеях слышался громкий хохот, и если бы Тара и Атланта были построены в ту ночь, их бы точно спалили. Там было около двух сотен статистов в костюмах и три сотни без костюмов, таскавших выпивку туда-сюда по этому кладбищенскому туннелю, как будто сухой закон все еще был в самом разгаре. Даже если спиртное легальное, думаю, трудно отказаться от такой забавы, верно? Тайные переходы среди могил и провалов, я имею в виду провальные ленты, пылящиеся на полках. Нам невдомек было тогда, что после автокатастрофы, всего через неделю проклятый туннель заложат кирпичом.