Далеко за полночь

— Хватит! — выкрикнул кто-то.

«Точно не я, — подумал Дуг. — Я ничего не сказал».

— Прекрати! — раздался крик.

Это была Нева.

Он увидел, как ее колено, словно по наитию, взметнулось вверх и с твердостью окончательного решения опустилось вниз.

Ее пятка топнула об пол — бац!

Машина резко остановилась. Нева открыла дверь и, махая, крича, снова махая и снова крича, с пеной у рта, одной рукой схватила человека за рубашку и с треском рванула.

— Вон! Убирайся вон!

— Прямо сейчас, мэм? — удивился человек.

— Сейчас же, сейчас же, вон, вон, вон отсюда!

— Но мэм!..

— Убирайся, или я тебя прикончу на месте! — в бешенстве орала Нева. — У меня в багажнике целая стопка Библий, а под рулем — пистолет с серебряными пулями. А под сиденьем — ящик с распятиями. А к колесной оси примотан осиновый кол и молоток. У меня святая вода в карбюраторе, освященная сегодня рано утром еще до того, как она закипела, в трех церквях по дороге: в католической церкви Святого Матфея, баптистской церкви Гринтауна и в епископальной церкви города Сиона. Тебе хватит одного пшика. Вслед за нами едет преподобный епископ Келли из Чикаго, он уже в миле отсюда и с минуты на минуту будет здесь. А там, у озера, находится отец Руни из Милуоки, а у Дуга, у Дуга в заднем кармане как раз сейчас лежит ветка волчьего корня и два куска мандрагоры. Убирайся, вон, вон отсюда!

— Ладно, мэм, — закричал мужчина. — Уже убрался!

Он действительно убрался.

Носом в землю, пропахав дорожную пыль.

Нева со всего размаху захлопнула дверцу машины.

Оставшийся позади мужчина поднялся на ноги и проорал им вслед:

— Ты просто чокнутая. Дура. Чокнутая. Дура.

— Я чокнутая? Я дура? — переспросила Нева и рассмеялась. — Дурачок!

— …чокнутая… дура… — Голос затих вдали.

Дуглас посмотрел назад и увидел, как мужчина потряс кулаком, потом сорвал с себя рубашку, швырнул ее наземь и, подпрыгнув, стал топтать ее босыми ногами, поднимая огромные тучи раскаленной до бела пыли.

Машина взревела, рванула с места, стремительно набирая обороты, и, громыхая, не разбирая дороги помчалась вперед, унося прочь тетушку, разъяренно вцепившуюся в горячее рулевое колесо, пока маленькая фигурка потного болтуна не испарилась в знойном воздухе высохших болот. Наконец Дуг смог перевести дух:

— Нева, я никогда не слышал, чтобы ты так разговаривала.

— И никогда не услышишь, Дуг.

— То, что ты сказала, это правда?

— Ни единого слова.

— То есть ты наврала? Наврала?

— Я наврала. — Нева подмигнула. — А он, как ты думаешь, он тоже врал?

— Не знаю.

— Дуг, а вот я знаю, что иногда нужна ложь, чтобы уничтожить другую ложь. По крайней мере, в данном случае. Но это не должно войти в привычку.

— Нет, мэм, — Мальчик рассмеялся. — Скажи еще про мандрагору. И про волчий корень у меня в кармане. И еще про пистолет с серебряными пулями, ну скажи.

Она повторила. И они оба дружно рассмеялись.

С гиканьем и криками они ехали вдаль на своей громыхающей развалюхе, переваливаясь через ухабы и ямы, она говорила, он слушал, и их смеющиеся глаза превращались в крохотные щелочки, они хохотали, ржали до упаду, покатывались со смеху.

Они смеялись и смеялись, пока не добрались наконец до воды, натянули купальники и, широко улыбаясь, вошли в озеро.

Солнце было по-прежнему в зените и палило вовсю, поэтому они еще минут пять счастливо плескались по-собачьи, прежде чем по-настоящему окунуться в мятно-прохладные волны.

Лишь в сумерки, когда солнце внезапно скрылось и от деревьев залегли огромные тени, они вспомнили, что пора возвращаться в город, причем той самой пустынной дорогой, через все эти темные места и мимо того самого высохшего болота.

Они стояли у машины и смотрели на уходящую вдаль дорогу. Дуг напряженно сглотнул:

— С нами ведь ничего не случится по дороге домой?

— Ничего.

— Залезай!

Они забрались на свои сиденья, Нева пнула стартер, словно дохлого пса, и они поехали.

Они ехали вдоль сливово-лиловых деревьев, среди бархатисто-багровых холмов.

И ничего не происходило.

Они ехали по грубому щебню безлюдной дороги, наливавшейся спело-фиолетовым цветом, вдыхали тепловато-прохладный воздух, словно запах сирени, и выжидающе переглядывались.

И ничего не происходило.

В конце концов Нева начала что-то напевать себе под нос.

На дороге никого не было.

И вдруг появился человек.