Мыльная сказка Шахерезады

Некоторое время назад Ирина Соловьева обратилась к Егору Булгакову. Психотерапевт после первой консультации завел на нее карточку, в которой указал: «Повышенная тревожность. Страх. Нежелание общаться с людьми. Сильные боли в голове, желудке, ночные судороги в ногах. Была обследована в поликлинике, диагноз: здорова, легкое переутомление. Выражает желание покинуть Москву, „уйти, куда глаза глядят“, тяготится общением с дочерью, оценивает материнство как каторжный труд. Эмоционально закрыта, находится в оборонительной позиции по отношению ко всему миру. Увлечений нет, работу не любит, это лишь способ заработка. На предложение сменить службу ответила: „Поздно. В моем возрасте умирать пора. Я заслужила наказание, мне его следует покорно нести“. Огромное недовольство жизнью. В результате лечения хочет: „Быть как все, навсегда забыть о своих ошибках (что и когда совершила, рассказывать отказалась), полюбить дочь так, как любят детей все родители“. Определена в группу. Состав: Светлана Кускова, Алена Новгородцева, Евгений Красюк, Любовь Малахитова (мало мужчин).

Первое занятие. Кускова откровенна (см. записи в карте). Новгородцева насторожена. Красюк смущен (нужны еще мужчины. Пока подходящих нет). Малахитова показалась мне неадекватной (наркотики?). Соловьева отмалчивалась, ее испугала откровенность Новгородцевой, которая рассказала о желании убить сына, на контакт не шла, ощущала дискомфорт».

И так пять занятий. Не получалось у Егора Владимировича с Ириной, остальные откровенничали, она — нет. Каждый член группы рассказывал о себе, Соловьева попросила быть последней в очереди, у них по одному занятию на человека отводилось. Все высказались, в пятницу предстояло признаваться Ирине, а она не явилась к Булгакову.

Я опять села.

— То есть как не явилась?

— Ничего удивительного, — ответил Кузя, — поход к психотерапевту дело добровольное, не всякому по душе. Может, ей не хотелось прилюдно душевно обнажаться, одногруппники не понравились, или Булгаков излишне давил, торопил ее, вел себя бесцеремонно.

— Егор Владимирович производит впечатление деликатного человека, — не согласилась я. — Он словно родом из девятнадцатого века, сейчас таких воспитанных людей очень мало осталось.

— Ты когда родилась? — неожиданно поинтересовался Кузя. — В тысяча восемьсот каком?

— Спасибо за комплимент, но должна тебя разочаровать, — парировала я, — первые две цифры в моем паспорте один и девять!

— Тогда откуда ты знаешь, какими были люди прошлых веков? — стал занудничать Кузя. — Обожаю заявления вроде «во время Столетней войны воины носили ботфорты». Ау, ты тогда жил, сам это видел?

— Давай прекратим обсуждать не относящуюся к делу тему, — попросила я, но Кузя разошелся:

— Мало выглядеть профессором, разговаривать, как академик, носить очки. Надо быть по сути таковым. Народ глуп. Видят мужика в военной форме с генеральскими погонами, слышат, как он об оружии рассуждает, и делают вывод: «О! Это главнокомандующий».

Тупицы! Считали внешний ряд. В голову не приходит, что китель и знаки отличия можно купить. Да я тебе любой документ за короткий срок сварганю. Желаешь получить удостоверение президента земного шара? Только моргни. В общем, мне этот твой Егор Владимирович не понравился.

Конечно же, у меня возник вопрос:

— Почему?

Ответ был замечателен:

— Потому что не понравился.

И этот тип упрекает женщин в отсутствии логики!

— Слушаешь или дрыхнешь? — неожиданно рассердился Кузя.

Я попыталась пошутить:

— Внимаю тебе, затаив дыхание.

Но, похоже, Кузя нынче встал не с той ноги.

— Нет, ты сопишь, как больная спящая собака.

Ну пожалуйста! Вот вам новое милое заявление.

— Говори, наконец, по делу! — потребовала я.

— Пытаюсь, да кое-кто не дает, — возмутился Кузя, — я всю ночь по сети ныкался, не спал, не ел, не пил.

Я замела хвостом:

— Ты лучше всех! Самый умный!

— И внешне вполне приятный, — уже ласковее добавил собеседник.

— Ален Делон! — опрометчиво подхватила я.

На секунду в трубке повисло молчание, потом Кузя загудел:

— Сидят две бабки на лавке, одна другой говорит: «Маш, помнишь, мы с тобой в шестидесятых мечтали походить на Брижитт Бардо?» «Ох, было, Танюша, — отвечает вторая, — но недотягивали до нее по линии лица, волос, фигуры и бюста». — «Радуйся, Маня, — заявляет Таня, — я в журнале увидела сегодняшнюю фотку Бардо, мы теперь точь-в-точь, как она». Что, все так плохо? Я напоминаю Делона? Да он смахивает на Горлума! Весь в морщинах!