Октябрьская страна

- Сударыня, - осторожно начинает он. – Эта дама вот здесь... э... ваша... э... родственница?

- Очень близкая родственница. Обращайтесь с ней поосторожнее.

- Сестра, наверно? – хватается он за ускользающую соломинку здравого смысла.

- Да нет же. Вот непонятливый! Это я, слышите? Я!

Прозектор минуту подумал.

- Нет, так не бывает, - говорит он. И принимается перебирать инструменты. – Джордж, позови кого-нибудь себе в помощь. Я не могу работать, когда в комнате полоумная.

Возвращаются те четверо. Тётушка Тилди вызывающе вскидывает голову.

- Не сладите! – кричит она, но её, точно пешку на шахматной доске, переставляют из прозекторской в мертвецкую, в приёмную, в зал ожидания, в комнату для прощаний и, наконец, в вестибюль. Тут она опускается на стул, стоящий на самой середине. В сумрачной тишине вестибюля стоят скамьи, пахнет цветами.

- Ну вот, сударыня, - говорит один из четверых. – Здесь тело будет находится завтра, до начала отпевания.

- Я не сдвинусь с места, пока не получу то, что мне надо.

Плотно сжав губы, она теребит бледными пальцами кружевной воротник и нетерпеливо постукивает по полу ботинком на пуговках. Если кто-то подходит поближе, она бьёт его зонтиком. А стоит кому-либо её тронуть – и она... ну да, она просто ускользает.

Мистер Кэррингтон, президент похоронного бюро, услыхал шум и приковылял в вестибюль разузнать, что случилось.

- Тс-с, тс-с, - шепчет он направо и налево, прижимая палец к губам. – Имейте уважение, имейте уважение. Что тут у вас? Не могу ли я быть вам полезен, сударыня?

Тётушка Тилди смерила его взглядом.

- Можете.

- Чем могу служить?

- Подите в ту комнату в конце коридора, - распорядилась тётушка Тилди.

- Д-да-а?

- И скажите этому рьяному молодому исследователю, чтоб оставил в покое моё тело. Я – девица. И не желаю никому показывать свои родинки, родимые пятна, шрамы и прочее, и что нога у меня подворачивается – тоже моё дело. Нечего ему во всё совать нос, трогать, резать – ещё, того гляди, что-нибудь повредит.

Мистер Кэррингтон не понимает, о чём речь, он ведь ещё не знает, что за тело находится в прозекторской. И он глядит на тётушку Тилди растерянно и беспомощно.

- Чего он уложил меня на свой стол, я ж не голубь какой-нибудь, меня незачем потрошить и фаршировать! – сказала Тилди.

Мистер Кэррингтон кинулся выяснять в чём дело. Прошло пятнадцать минут; в вестибюле стояла напряжённая тишина, а там, за дверями прозекторской, шёл напряжённый спор; наконец бледный и осунувшийся мистер Кэррингтон возвратился.

Очки свалились у него с носа, он поднял их и сказал:

- Вы нам очень осложняете дело.

- Я?! – рассвирепела тётушка Тилди. – Святые угодники, да что же это такое! Послушайте, мистер Кожа-да-кости или как вас там, так, по-вашему, это я осложняю?

- Мы уже выкачиваем кровь из... из этого...

- Что?!

- Да-да, уверяю вас. Так что вам придётся уйти. Теперь уже ничего нельзя сделать. – Он нервно засмеялся. – Сейчас наш прозектор произведёт частичное вскрытие и определит причину смерти.

Тётушка Тилди вскочила как ошпаренная.

- Да как он смеет! Это позволено только судебным экспертам!

- Ну, нам иногда тоже кое-что позволяется...

- Сейчас же отправляйтесь назад и велите вашему Режь-не-жалей сию минуту перекачать всю отличную благородную кровь обратно в это тело, покрытое прекрасной кожей, и если он уже что-нибудь вытащил из него, пускай тут же приладит на место, да чтоб всё работало как следует, и бодрое, здоровое тело пускай вернёт мне.

Слышали, что я сказала!

- Но я ничего не могу поделать. Ни-че-го.

- Ну вот что. Я не сдвинусь с места хоть двести лет. Ясно? И распугаю всех ваших клиентов, буду пускать им прямо в нос эманацию!

Ошеломлённый Кэррингтон кое-как пораскинул мозгами и даже застонал.

- Но вы погубите нашу фирму! Неужели вы решитесь!

- Ещё как решусь! – усмехнулась тётушка Тилди.

Кэррингтон кинулся в тёмный зал ожидания. Даже издали слышно было как он судорожно крутит телефонный диск. Спустя полчаса к похоронному бюро с рёвом подкатили машины. Три вице-президента в сопровождении перепуганного президента прошествовали в зал ожидания.

- Ну, в чём дело?

Перемежая свою речь отменными проклятиями, тётушка всё им растолковала.

Президенты стали держать совет, а прозектора попросили приостановить свои занятия хотя бы до тех пор, пока не будет достигнуто какое-то соглашение... Прозектор вышел из своей комнаты и стоял тут же, курил большую чёрную сигару и любезно улыбался.