— Раз так, — прошептал Рэдли, — да поможет нам Бог.
— Поможет, — отозвался капитан. — Если мы — живые Божьи твари, значит, мы укрепим Его длань, простертую, чтобы остановить чудовище длиною в световой год. Ты же не устранишься от этой величайшей схватки?
— Устранюсь, — пробормотал Рэдли, — тем более что надо компьютеры проверить, сэр.
Он уже собирался уйти, но был остановлен словами капитана:
— Тогда отчего тобою владеет ярость, подобная моей? Нет, твоя еще сильнее. Ибо я не доверяю «реальности» и ее слабоумной матери, Вселенной, а ты хочешь остаться праведником и выбираешь для себя хлипкие подпорки, кои сулят счастливый финал. Но с волками жить — кастратомбыть. Еще немного — и тебя возьмут в хор Папы Римского. От такой праведности я весь трепещу.
— Сэр, — отозвался Рэдли, — я вам не союзник. Но вы меня не бойтесь. Пусть капитан убоится капитана. Бойтесь самого себя… сэр.
Рэдли снова развернулся — и на этот раз смог удалиться без помех.
Глава 4
Вконец подавленный, я вернулся к себе. За время, оставшееся до рассвета, мне так и не удалось заснуть — я только метался и крутился с боку на бок; а Квелл безмятежно посапывал и видел свои инопланетные сны.
Вскочив по первому звонку побудки, я помчался на радиолокационную палубу. Там мне попался на глаза мой знакомец Смолл, склонившийся над пультом.
— А ты знаешь, что ракета подпитывает себя в космосе? — спросил он.
— Подпитывает? Это как?
— Барахтается, — объяснил он. — Как огромная рыбина в потоках солнечного ветра, космических лучей, межзвездных радиоактивных излучений. Вечно голодные, мы — я имею в виду этот корабль — рыщем в поисках пиршеств крика, голосов и отголосков. Я сижу тут день за днем, чтобы своевременно засекать стремительные атаки из окружающего нас космоса. Обычно улавливаю только безымянные звуки в разных сочетаниях — шумы, радиопомехи и резонанс. Но иногда ни с того ни с сего… вот послушай!
Смолл тронул кнопку, и из динамика на пульте понеслись голоса — отчетливые человеческие голоса. Он повернулся ко мне, и его лицо приняло непривычное выражение.
Мы с ним стояли и слушали радиопередачи, адресованные земной аудитории двухсотлетней давности. В эфире выступал с речью Черчилль, бесновался Гитлер, делал ответное заявление Рузвельт, ревели уличные толпы, гремели трансляции футбольных и бейсбольных матчей ушедших дней. Звук то нарастал, то затихал, набегал океанской волной и откатывался назад.
Потом Смолл заговорил:
— На самом деле ни один звук, единожды вырвавшись, никуда не исчезает. Он поглощается электрическими облаками, и, если повезет, мы в одно касание сможем вернуть себе эхо суровых, забытых войн, долгих дней лета и теплых месяцев осени.
— Знаешь, Смолл, — оживился я, — нужно записать эти передачи, чтобы прослушивать их снова и снова. У тебя есть что-нибудь еще? Что удалось поймать?
— Как-то нашли мы целый фонтан, бьющий из прежних дней Земли. Голоса минувших столетий. Странные какие-то радиоведущие, смешки не к месту, политические недомолвки. Послушай.
Смолл опять поколдовал над настройкой пульта. И мы услышали: дирижабль «Гинденбург» [23]охвачен пламенем. В тысяча девятьсот двадцать седьмом Линдберг приземлился в Париже. Некто Демпси победил некоего Танни в тысяча девятьсот двадцать пятом. [24]Толпы захлебывались криком, демонстранты ликовали. Потом звук стал затухать.
— Ладно, проехали, — сказал Смолл.
— Верни обратно! — вскричал я. — Это же наша история!
Из динамика на пульте уже несся другой голос:
— Сегодня днем в резиденции на Даунинг-стрит премьер-министр Черчилль…
Тут на палубу вошел капитан.
— Сэр, — повторил для него Смолл, — мы нашли целый фонтан, бьющий из прежних дней Земли. Голоса минувших столетий. Странные какие-то радиоведущие, смешки не к месту, политические недомолвки. Послушайте!
С большой грустью капитан кивнул:
— Да-да. — И вдруг отрезал: — Смолл, Джонс, отставить! Эти люди общаются между собой. Нам с ними не играть, не смеяться, не плакать. Они мертвецы. А нас ждет встреча с настоящим.
Смолл опять потянулся к настройкам, и последний голос успел выкрикнуть:
23
«Гинденбург»— трансатлантический пассажирский дирижабль класса люкс, построенный в Германии в 1936 году. Обслуживал линию, связывавшую города Франкфурт-на-Майне и Лейкхерст, штат Нью-Джерси, США. За первый год эксплуатации число перевезенных пассажиров достигло полутора тысяч. 6 мая 1937 году, во время посадки в Лейкхерсте, дирижабль загорелся; в огне погибло 36 человек. Пожар на «Гинденбурге» стал крупнейшей воздушной катастрофой тех лет, и с ним закончилась короткая эра использования дирижаблей для трансатлантических перевозок.
24
Некто Демпси победил некоего Танни в тысяча девятьсот двадцать пятом. — Демпси, Уильям Харрисон (Джек) (1895–1983) — боксер, чемпион мира в тяжелом весе с 1919-го по 1925 год. В молодости был шахтером, затем начал заниматься боксом и ушел в профессионалы. На ринге почти всегда побеждал. Был невысокого роста, но настолько силен, что получил прозвище Джек — победитель великанов. Танни, Джин (полное имя Джеймс Джозеф Танни, 1897–1978) — американский боксер-профессионал, чемпион мира в супертяжелом весе.