77  

Когда письмо Бьянки было доставлено в Рим, кардинал торжествующе улыбнулся. Колдунья испугалась, и это превосходно! Приказав уложить вещи, он немедленно отправился во Флоренцию…

Пышная тосканская осень осенила величественным блеском сады виллы Поджио. Шел 1587 год, и Франческо с Бьянкой прекрасно себя чувствовали в красивом дворце, который некогда был приобретен Лоренцо Великолепным и перестроен архитектором Сангалло. Все вдруг чудесным образом начало налаживаться. Ферди-надо приехал в добром расположении духа, и братья встретились дружески. Произошел обмен визитами, и состоялось несколько удачных приемов. На 12 октября была назначена охота, где вновь сошлись члены этого странного семейства. Сначала гости гонялись за оленями и зайцами по тосканским долинам, а затем собрались на роскошный пир у кардинала. Возвращаясь домой, супруги задержались у небольшого озера, чтобы насладиться чудесной ночью… а на следующий день оба слегли в сильнейшем жару.

Тяжелое состояние Франческо усугублялось еще и тем, что он решил воспользоваться лекарствами собственного изготовления, которые обладали лишь одним достоинством — оригинальностью. Отвар из козлиного и крокодильего мяса с растолченными изумрудами вскоре привел герцога на край могилы.

Но и Бьянка угасала на глазах. У нее всегда было странное предчувствие, что им с Франческо суждено умереть в один день. Ощущая близость смерти, она позвала своего исповедника и попросила:

— Попрощайтесь от моего имени с монсеньором Франческо. Передайте, что я была ему верной и любящей супругой, и скажите, что болезнь моя была порождена его недугом. Пусть он простит меня, если я хоть чем-нибудь его огорчила…

Однако Франческо не услышал этого последнего послания. Когда исповедник Бьянки явился к нему, герцог уже скончался. Затем и Бьянка Капелло навеки закрыла глаза, убитая либо влажной тосканской ночью, либо чрезмерно обильным пиршеством. Истину никто так и не узнал. Однако венецианские сенаторы высказались по этому поводу единодушно: «Дочь наша была отравлена кардиналом!»

Постыдная радость охватила Флоренцию при известии об этих двух смертях. В городе была устроена иллюминация. Кардинал, сбросив с себя сутану, принял корону великого герцога. Он устроил пышные похороны своему брату, но отказал в христианском погребении Бьянке — «колдунью» тайно предали земле на заброшенном пустыре…

НЕУКРОТИМАЯ МЕГЕРА (ГЕНРИЕТТА Д'АНТРАГ)

(1599 год)

Сгорбившись в седле, втянув голову в плечи, надвинув шляпу на глаза и уткнувшись носом в высокий кружевной воротник, король Генрих IV угрюмо трусил на лошади. Он словно бы не замечал красоту этого июньского дня 1599 года, хотя нежная природа Иль-де-Франса радовала глаз своим тихим очарованием. Зловещая строгость черного одеяния короля странно контрастировала с веселой зеленью полей и голубизной небес. Траур был предписан всему двору и войску, но блеск оружия, сияние драгоценностей и пышность экипировки скрашивали мрачное впечатление, которое монарх, напротив, подчеркивал всем своим обликом.

Не оборачиваясь, он жестом подозвал к себе человека, ехавшего в нескольких шагах позади него. Обнажив голову, Фуке де Варенн, камергер Потайного Ключа, который в этом походе, призванном покончить с волнениями на юге, исполнял обязанности квартирмейстера, приблизился к королю. Генрих IV едва взглянул на него.

— Где мы остановимся сегодня вечером, господин де Варенн? Я изрядно устал!

— Если вашему величеству будет угодно, в замке Мальзерб, который принадлежит господину Бальзаку д'Антрагу…

Король вздрогнул и нахмурился. Его длинный нос укоризненно повернулся в сторону Фуке.

— У Антрага? Этого неисправимого бунтовщика? Сударь, да вы хотите уморить нас! Бог знает, какую пакость устроят нам в этом гнезде отпетых заговорщиков!

Когда король сильно гневался или радовался, его беарнский выговор звучал гораздо отчетливее, чем обычно. Сейчас акцент его величества просто резал уши.

Фуке склонился к самой луке седла.

— Сир, я осмелился на это, поскольку сеньор д'Антраг известил меня, что был бы счастлив принять ваше величество у себя. Он заявил, что глубоко раскаивается и желает доказать вам свою верность. Я подумал, что с политической точки зрения будет разумно исполнить его просьбу: ведь корона нуждается в таких влиятельных подданных. К тому же сам замок Мальзерб необыкновенно приятен. Там ведут спокойную и веселую жизнь.

  77  
×
×