Повести Ангрии

Хартфорд провел своего высокородного гостя в тот самый обеденный зал, где читатель недавно наблюдал его сидящим в одиночестве под двойным действием вина и страсти. Сейчас генерал был куда более сдержан и даже снизошел до того, чтобы выказать своему государю некое подобие учтивости. В зале было одно кресло, которое Заморна всегда занимал в те более счастливые дни, когда частенько оказывался среди гостей за великолепным обедами в Хартфорд-Холле. Сейчас генерал предложил ему это кресло, однако герцог, поблагодарив хозяина лишь едва заметным кивком, предпочел встать подле камина, опершись локтем о каминную полку и опустив глаза. В таком положении веки и длинные ресницы отчасти скрывали горящий под ними мстительный жар. И все же кривая усмешка, надутые губы, беспорядок в прическе и раскрасневшееся чело Заморны явственно выражали ту разновидность злости, которую легче представить, чем описать.

Хартфорд по укоренившейся привычке не мог сидеть в присутствии монарха и потому вместе с Ричтоном отошел в глубокую приоконную нишу. Сей последний, человек достойный и осмотрительный, надеялся уладить дело без намечающейся нелепой крайности, и потому теперь принялся увещевать друга.

— Хартфорд, — проговорил он тихо, чтобы не слышал Заморна, — прошу вас, подумайте хорошенько о том, что вы затеваете. Я понимаю, что сцена, которую я сейчас наблюдал, не первопричина ваших с герцогом разногласий, кои вы хотите разрешить столь роковым образом. Я понимаю, что прошлые события породили жгучую неприязнь с обеих сторон. И я прошу вас отказаться от задуманного шага. Он бесполезен: дама, о которой идет речь, никогда не будет вашей.

— Знаю, сударь, оттого и бешусь. Мне незачем больше жить; если Заморна хочет моей крови, пусть получит ее.

— Вы можете его убить, — заметил Ричтон, — и каковы будут последствия?

— Не убью, — ответил Хартфорд, — хоть он и заслуживает смерти, бесстыжий западный развратник, на котором негде ставить клейма! Однако его ненависть куда сильнее моей. Гляньте: вон в том зеркале отражается его лицо. Боже! Как он жаждет моей крови!

— Тише, он услышит, — сказал Ричтон. — Его светлость и впрямь смотрит не слишком благожелательно, но опомнитесь: это вы оскорбившая сторона.

— Знаю, — мрачно ответил Хартфорд. — Однако я не от злобы на герцога пытаюсь отбить его любовницу. А сколько раз за последние полгода он ее навещал? Или хотя бы думал о ней? Собака на сене! Другой король, прискучив любовницей, давно бы ее бросил, а он!.. Мне хочется прострелить ему голову. Я бы так и сделал, если бы с его смертью мог получить мисс Лори.

Имя, хоть и произнесенное очень тихо, коснулось слуха Заморны, и тот сразу понял, о чем идет речь. У него не часто возникали поводы к ревности; весьма занятно понаблюдать за ним под действием этой страсти. Она наполнила все фибры его тела, вскипела в каждой жиле. Румянец волнами приливает к его щекам: стоит схлынуть одной, как накатывает другая, более темная (эта способность то краснеть, то бледнеть в минуты сильных переживаний отличала его с детства). Бакенбарды встопорщились, и даже кудри на лбу как будто зашевелились.

Повернувшись к Хартфорду, герцог заговорил:

— Что за блажь пришла вам в голову, сударь? Как вы смеете даже смотреть на то, что принадлежит мне? Безмозглый идиот! Вздумать, будто я позволю грубому ангрийскому сквайру завладеть тем, что хоть когда-то было моим? Как будто я умею уступать! Черт побери вашу дерзость! Ричтон, мои пистолеты у вас? Несите их сюда немедленно. Я не буду ждать ни докторов, ни кого другого.

— Милорд герцог… — начал Ричтон.

— Молчать, сударь! — прогремел его светлость. — Давайте пистолеты!

Граф не пожелал сносить такой деспотизм.

— Я умываю руки от этого кровавого дела, — сурово произнес он, кладя пистолеты на стол, и без дальнейших слов вышел из комнаты.

Демон, сидящий в Заморне, теперь окончательно им завладел. Низким и хриплым голосом, более всего напоминающим львиный рык, герцог злобно велел Хартфорду отмерить дистанцию прямо в комнате, поскольку не хотел откладывать дело и на минуту. Хартфорд исполнил сказанное молча, без возражений.

— На позицию! — взревел варвар.

— Я на ней стою, — отвечал его милость, — и мой пистолет заряжен.

— Так стреляйте!