18  

— Потому что…

Одетта вспыхнула, прикусила губу и в конце концов рассмеялась.

— Вы правы, брат Этьен, во мне нет ничего героического, и я не гожусь для героических речей. Я останусь здесь по той причине, что жду посыльного от герцога Савойского, который все еще надеется помирить враждующих принцев. Как только он приедет, я вернусь к моим родителям в Дижон.

Большую часть этой ночи Катрин провела, сидя у окна своей спальни и глядя в ночь; луна была полной и блестящей, внизу у стен плавно текла река; ее воды были похожи на ртуть. Вся долина Соны дремала, окутанная ночным покоем. Единственными доносившимися откуда-то звуками были лай собак и крик маленькой птички.

У Катрин было предчувствие, что не скоро еще у нее вновь будут такие мимолетные мгновения покоя. Приближалось время борьбы, время гнева и страха. Теперь она была шпионкой на службе короля Франции. Куда еще заведет ее любовь к Арно?

Глава третья. ВОЗВРАЩЕНИЕ ГАРЭНА

Гарэн де Брази прибыл домой в праздник святого Михаила4. Было очень рано, когда он спешился во дворе своего особняка, но Катрин уже ушла к утренней службе.

В этот день она сменила церковь Нотр-Дам на церковь святого Михаила. Несмотря на безнадежную любовь к Арно, она не забывала Мишеля де Монсальви, свою первую и самую чистую любовь.

Неизменно каждый год 29 сентября она преклоняла колени перед алтарем и молилась за молодого человека, который был так несправедливо погублен. Молясь за любимого брата Арно, она получала отдых от мучительной страсти.

Церковь святого Мишеля, находившаяся в конце города у крепостного вала, была небольшим зданием, состоящим из квадратной башни над древним нефом и деревянных боковых приделов. Она была лишь кое-как отремонтирована после последнего пожара, но Катрин считала, что здесь ей спокойнее молиться.

Вместе с Перриной она немного задержалась в церкви после службы, и к моменту ее возвращения домой был уже полдень. Суета возле дома, на улице, заполненной лошадьми и гружеными мулами, открытые настежь ворота, гогот юных помощников клерков из соседних лавок по продаже пергамента, глазеющих на разгрузку багажа, — все это предупредило ее о возвращении мужа.

Она не удивилась, потому что ожидала его со дня на день, но была немного встревожена. Она бы предпочла, чтобы он вернулся во второй половине дня и у нее было бы время подготовиться к встрече, последствия которой были по меньшей мере непредсказуемы.

В холле она увидела Тьерселина, присматривавшего за переноской большого, обитого железом сундука.

— Муж спрашивал обо мне? — осведомилась она, снимая вуаль.

— Насколько я знаю, нет, госпожа. Господин Гарэн отправился прямо в свои покои. С тех пор я его не видел.

— Он давно приехал?

— Около часа. Госпожа желает, чтобы я сообщил ему о ее возвращении?

— Нет, не беспокойся. Прежде я должна переодеться.

Господин Гарэн не любит скромных нарядов, — сказала она и кивком указала на простое белое шелковое платье, надетое поверх нижней юбки цвета листвы. Она поспешила вверх по каменной лестнице, ведущей в ее комнату, Перрина побежала следом за ней.

— Быстро, иди помоги мне одеться…

Войдя в комнату, обе женщины вскрикнули от изумления. Комната была превращена в нечто волшебное, нереальное, похожее на пещеру Али-Бабы. Мебель практически исчезла под грудами поразительных блестящих и сверкающих вещей. Столы, стулья, табуретки были завалены ворохами парчовых платьев: одни из них переливались золотом и серебром, другие были украшены драгоценными камнями. Перед Катрин было настоящее буйство красок. С балдахина над кроватью свисал поток белоснежных кружев из Брюгге, Малена, Брюсселя, белая пена которых оттеняла яркие цвета остальной одежды. Посреди комнаты стоял открытый большой сундук, и в нем виднелись бутылочки и флаконы из золота, хрусталя, нефрита и рога, наполнявшие воздух смесью чудесных запахов.

Катрин стояла, созерцая это извержение шелка. Тем временем Перрина с дикими глазами и открытым ртом устремила взгляд к порогу. Когда Катрин повернулась к ней, горничная неожиданно опустилась до земли в глубоком реверансе, и Катрин поняла, что, по-видимому, приближается Гарэн. Она почувствовала, что внутренне дрожит, но усилием воли сдержала себя, крепко сжала обеими руками позолоченный молитвенник и повернулась лицом к двери.

В следующее мгновение Перрина исчезла, и в дверях возник Гарэн. Катрин даже не слышала его шагов по галерее. Стоя в дверном проеме, он, по своему обыкновению, глядел на жену, не приветствуя ее ни знаком, ни жестом.


  18  
×
×