– Значит, отказываетесь?
– Снимать вашу сестру? Да.
– Даже при условии денег на двести серий?
– Да, – уверенно ответил Волк, – простите, ангел, вы обратились не по адресу.
– Интересное дело, а как же Мила Звонарева?
– Что такое? – вздернул косматые брови Никита.
– Вы же с ней работали?
– Конечно, – кивнул мэтр, – какая трагедия! Погибнуть в зените славы, не реализовав в полной мере данный Господом талант! Эта ситуация ждет своего Эсхила [13] или Софокла [14]! Говорят, муж убил бедную детку в порыве ревности.
– Значит, Милу снимали, – упорно гнула я свою линию, – ради Звонаревой вы поступились принципами.
– Какими? – заморгал Волк.
– Не иметь дел с профанами.
Никита воздел руки к потолку.
– О чем вы! Людмилочка талант, она почти гений, к тому же работоспособна… была. Увы, была!
– Карьера Милы началась с сериала «Стужа».
– Верно.
– Ваша работа?
– Да, я получил за нее престижную премию, – не упустил возможности похвастаться Никита. – Первые две серии народ воспринял вяло, зато после! Людмила бесподобно сыграла Марию, тонко, с нервом, она…
– До «Стужи» Мила была малоизвестной, никому не нужной актрисой, отчего вы изменили своим принципам и связались с женщиной не первой свежести, совершенно не замеченной никем из других постановщиков?
Никита захлопнул рот.
– Только не говорите про найденное случайно в базе фото Звонаревой, – предостерегла я его, – сейчас-то вы даже не захотели разговаривать об Оксане, а ведь у нее с Милой совершенно одинаковая стартовая позиция!
Волк уставился в окно.
– Я не подошла вам в качестве спонсора? Мои деньги плохо не пахнут, они честные.
– Деточка, как вы могли подумать такое! У вас вид ангела, случайно спустившегося на землю.
– Спасибо за комплимент, вернемся к Звонаревой. Кстати, кто дал денег на «Стужу»?
– Э… не помню!
– Да ну?
– Не в том смысле!
– А в каком?
– Спонсор пожелал остаться неизвестным, мне просто перевели сумму на счет.
– С условием, что снимите Милу?
– Да! То есть нет, – начал выкручиваться Волк, – я имел в виду совсем другое. Сам захотел снять Звонареву, она пронзила мою душу удивительным взглядом и волнующим голосом.
– Разве фото могут болтать? Вы же уверяете всех, что приняли решение, только посмотрев на снимок, так откуда сведения про тембр голоса? – ядовито поинтересовалась я.
Глава 13
Целый час я пыталась «расколоть» Волка, но режиссер, словно намыленный уж, выскальзывал из рук.
Потом он хлопнул себя ладонью по лбу.
– Господи, ангел небесный! Совсем забыл, меня же Андрей Семенович ждет! Как же я так запамятовал. Лена, Лена! Куда подевалась!
За дверью кабинета послышался шорох и быстрый, тихий разговор.
– Подвиньтесь, Илья Никитович.
– Куда прешь, дура-баба!
– Меня хозяин зовет.
– Это еще не повод, чтобы остальных людей с ног сшибать.
– Да пустите, тороплюся!
– Не фига, подождет, не барин.
Никита нахмурился, потом решительным шагом подошел к двери, распахнул ее и велел:
– Елена! Сколько тебя звать можно?
– Так Илья Никитович…
– Замолчи и проводи гостью, она спешит, – велел хозяин.
– Вовсе нет, – быстро ответила я, – я совершенно свободна, мы еще не договорили.
– Увы, душенька, у меня назначена встреча с очень важным человеком, готовым дать денег на проект.
– Так я тоже не с пустыми руками пришла!
– Ваши условия неприемлемы!
– Мила Звонарева…
– Она умерла, – перебил меня Волк и протянул руку. – Прошу!
Я машинально пожала повисшую перед носом длань и в ту же секунду оказалась выхваченой из кресла и дотащенной до выхода.
– Прощайте, ангел, – улыбался Волк.
Я попыталась сопротивляться, но уже давно не молодой режиссер обладал просто чудовищной силой. И куда было деваться? Пришлось признать полное поражение и спуститься во двор. Сами понимаете, в каком настроении я оказалась около «Пежо». Садится за руль совершенно не хотелось, оглядевшись по сторонам, я увидела небольшое кафе и решительно направилась в его сторону.
– Мадам, – послышался за спиной сиплый бас, – мадам! Остановитесь. Вас зову! Ау! Куда летите!
Я обернулась, ко мне торопился обрюзглый дядька неопределенного возраста. Красавцу можно было дать от тридцати до шестидесяти, в его темно-каштановых волосах не блестело ни одного седого волоса, но уголки рта съехали вниз, а на переносице виднелись две глубокие морщины.
13
Эсхил (около 525–456 гг. до н.э.) – древнегреческий поэт-драматург.
14
Софокл (около 496–406 гг. – до н.э.) – дневнегреческий поэт-драматург.