Стилист для снежного человека

Очень хорошо помнила фразу Владлена, прозвучавшую несколько минут назад: «Николай сказал мне на ухо: «Ничего, есть у меня кое-какие документы против Волка, сумеем отомстить ему».

– Да, – кивнул Владлен, – причем давно, точный год не назову. Восемьдесят шестой, седьмой, у власти уже был Горбачев. Меня смерть друга не поразила, думаю, он в работе оступился и его… кокнули. У кагэбэшников такое принято, своих убивать. Опутали всю страну паутиной, по рукам и ногам связали, кстати, они до сих пор за мной следят. Точно, вон там, видите дом? По вечерам на балконе всегда человек стоит, вроде курит, а на самом деле в бинокль смотрит. Меня не обмануть, сигарета у него лишь для отвода глаз, в нее камера вделана. Я под наблюдением. Тут книжная выставка была, меня пригласили, так вместо простого народа кагэбэшников пригнали, а те начали вопросы задавать…

Я с сочувствием слушала Владлена. Увы, мания преследования не столь уж и редкое явление, Дегтярев иногда рассказывает о гражданах, в основном пожилого возраста, которые приходят в отделение милиции жаловаться на то, что сотрудники спецслужб терроризируют их таинственными излучениями и преследованиями. Богоявленский трусливый человек, спрятавшийся в своей скорлупе, он большую часть жизни провел в страхе и в результате слегка чокнулся, бесполезно сейчас переубеждать поэта. Похоже, Владлен не мог шантажировать Волка, слишком уж стихотворец боязлив, он считает, что давно ушедший в небытие КГБ по-прежнему всесилен и зрит за ним в семь глаз. И спонсировать сериал для Милы Звонаревой Владлен никак не мог. Конечно, он сейчас угощается дорогим коньяком, но, вполне вероятно, бутылка получена в подарок, потому что, если внимательно посмотреть по сторонам, сразу понятно: особых средств у Богоявленского нет. Потолок облупился, стены просят новой штукатурки, паркет циклевки, да и окна в квартире самые простецкие. Похоже, последний ремонт здесь делали лет двадцать назад.

Я опять вытащила пустышку! Владлен ненавидел Волка, но, увы, никакого отношения к Миле Звонаревой он не имеет.

– А вот Нинка меня поразила до слез, – неожиданно завершил рассказ Богоявленский, – после похорон Николая позвонила и заявила: «Изволь мне помогать, иначе все расскажу!».

– Что? – насторожилась я.

– Вот и я поинтересовался: «Что?» – кивнул Владлен. – А эта сумасшедшая развопилась: «А, сам знаешь! Все! Лучше привези денег, я голодаю!»

В полной растерянности Богоявленский поехал к Шнееру, но Нина даже не впустила его в квартиру.

– Чего надо? – нелюбезно буркнула она, чуть-чуть приоткрыв дверь.

– Так сама позвала, – ответил Владлен.

– Я? – с фальшивым изумлением воскликнула Нина.

– Ты.

– Когда?

– Только что. Звонила, орала.

– Не было такого, – заявила Нина.

– За сумасшедшего меня считаешь? – закричал поэт.

– Езжай назад, – прошипела из-за створки Нина.

– Нина, – взмолился Владлен, – объясни, в чем дело! Зачем звонила?

– У меня после смерти Николаши припадки случаются, – дрожащим голосом сообщила Нина, – несу дурь, в идиотские ситуации попадаю. Отвяжись от меня.

Владлен не поверил ей.

– Но почему ты так злилась, – наседал он на вдову друга, – отчего звонила мне, орала?

– Не знаю! – окончательно вышла из себя женщина. – Кольке хорошо, а мне еще Люду на ноги поднимать. Кто поможет, а? Ты? Сомневаюсь сильно! Хоть другом звался, только кем на самом деле был? Позвонил ли после Колькиного погребения хоть раз, спросил: «Ниночек, может, надо чего?» Катись прочь, иначе милицию позову и скажу: в квартиру лез, ограбить хотел! Да ты хуже Никиты Волка! Да!

– Ты, похоже, и впрямь умом помутилась, – пробормотал Владлен, испуганный упоминанием фамилии Волк. – Пора в психушку ехать.

– Убирайся, – сообщила Нина.

Дверь хлопнула, Владлен пожал плечами и пошел по лестнице вниз. С Ниной он более не разговаривал, с дочерью Николая, Людмилой, никогда не встречался.

– У вас есть телефон Нины? – быстро спросила я.

– Был, – кивнул Владлен.

– Можете мне его дать?

Поэт подошел к огромному письменному столу и начал рыться в ящиках.

– Вот, – воскликнул он, вытаскивая потрепанный блокнот, – но он старый, уж и не упомню, когда звонил Нине в последний раз, пишите.

Сев в машину, я схватилась за трубку и стала тыкать пальцем в кнопки. Отчего-то набор цифр показался мне знакомым, вроде когда-то я часто набирала его.