Стилист для снежного человека

Маня, успевшая стащить с себя ботинки, всхлипнула и прямо босиком ринулась на улицу. Я не удержалась, лягнула Нину Алексеевну ногой и воскликнула:

– Ах ты старая, мерзкая жаба!

На язык просилось много самых разных злых слов, но произнести их мне не дал Александр Михайлович. Дегтярев ухватил меня поперек талии и поволок из квартиры. Как назло в этот момент в коридоре и вестибюле толпилось полно людей, кто пришел помянуть Милу. Я схватилась за косяк, последние остатки воспитания растаяли словно кусок мыла в горячей воде.

– Да как вы смеете, – закричала я, – мы не виноваты! Костя убил Милу, мы сами чуть не умерли, когда увидели ее тело!

Полковник легким движением руки взвалил меня на плечо, пронес сквозь строй осуждающе молчавших людей, поставил в лифт и рявкнул:

– Дура!

Из моих глаз полились слезы, Александр Михайлович прижал меня к себе.

– Ну тише, тише! Все обойдется.

Я навалилась на полковника, вдохнула запах хорошо знакомого одеколона и зарыдала сильнее. В этот момент лифт добрался до первого этажа и услужливо распахнул двери. Яркие вспышки света озарили полутемную кабину, несколько человек с фотоаппаратами стояло в подъезде.

– Разрешите пройти, господа, – каменным голосом заявил Дегтярев.

– Вы тот самый полковник? – быстро спросил один из папарацци.

– Дарья, ответьте на пару вопросов, – налетел второй.

Александр Михайлович выпихнул меня на улицу, в состоянии, похожем на сон, я добралась до машины и увидела около «Пежо» босую, зареванную Машку.

– Садитесь, живо, – велел полковник, открывая дверь своего черного «Запорожца».

Корреспонденты, увидав, что жертвы собрались улизнуть, бросились вперед, выставив на изготовку свои камеры.

– Дарья, правда, что вы ревновали Милу?

– Звонарева жила с полковником?

– Вы видели яд?

– За что вы ненавидели семью Звонаревых? – выкрикнул самый молодой парень, такой рыжий, что у меня заболела голова.

– Уроды, – зашипела Маня.

– Молчи, – рявкнул полковник, заводя драндулет.

– Ублюдки, – рявкнула Маруська и, спустив вниз стекло, выставила наружу известную комбинацию с торчащим вверх средним пальцем.

– Вот вам ответ!

Дегтярев с такой силой нажал на газ, что я пребольно стукнулась головой о торпеду. Ругать Машку не стал никто, наверное, неприлично признаваться в этом, но я бы с огромным удовольствием показала журналюгам тот же жест.

Кстати, вас, наверное, заинтересовало, отчего похороны Милы привлекли внимание средств массовой информации? Простите, я совершенно забыла сказать, кем была Милка. В свое время она окончила ВГИК ^[2] и долгие годы прозябала в неизвестности, снимаясь в крохотных эпизодах. Но несколько лет тому назад фото Милы попалось на глаза могущественному режиссеру. Мэтр вдохновился и дал непопулярной актрисе центральную роль в сериале, над которым потом самозабвенно рыдала вся страна. И началось. Милку просто стали рвать на части. Ее не смущало, что предложенные роли были похожи, словно новорожденные гуппи. Во всех фильмах Мила изображала бедную, тихую, маленькую, всеми обижаемую крошку, этакую смесь Золушки и белой мыши. Но именно данный образ у Милы получался великолепно, а ее лицо, с глазами, полными слез, обожали брать крупным планом операторы. Некоторые люди шагают к вершинам славы постепенно, а Мила получила славу разом, огромным куском, но не в молодости, а в том возрасте, когда актрисе уже нечего надеяться на роль Джульетты.

Во вторник я поехала на станцию, чтобы купить свежие бублики.

– Дарь Иванна, – закричала газетчица, высовываясь из своего ларька, – а тут про вас столько понаписали!

Я уже рассказывала как-то, что Ложкино стоит в лесу, около него никаких магазинов нет. Правда, на территории поселка имеется лавка, но в ней не торгуют ничем хорошим. Поэтому все приходится привозить из Москвы, только хлеб и газеты можно купить относительно недалеко, если доехать до платформы железной дороги. Услугами станционной торговли пользуются практически все обитатели Ложкина, поэтому нас на вокзале великолепно знают.

Я приблизилась к ларьку.

– Обо мне? Написано в газете? По какой причине? Вы, наверное, ошиблись.

– Здеся, – ткнула корявым пальцем баба в аршинный заголовок, – тут и фотка есть, вы с полковником. Знаете, Дарь Иванна, не обращайте внимания. Это просто зависть. Во как вам свезло: и богатая, и детки хорошие, и мужик есть, такое не каждому нравится.

---

2 ВГИК – Всесоюзный государственный институт кинематографии.