Огонь и лед

— Стейнбек проводит расследование и опрашивает людей, а это интервью в списке его приоритетов на последнем месте. Алек знал, что ты хочешь вернуть свой диктофон. Как я уже сказал, я сделал ему одолжение.

— Теперь ты можешь сказать детективу Стейнбеку и Алеку, что тут нет ничего, что имело бы отношение к расследованию.

Джек направился к двери.

— Я мог бысказать Алеку, но скажу ли? Сомневаюсь, — сказал он. — Очень сомневаюсь.

В его голосе она уловила злорадную улыбку.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что мой напарник должен будет прослушать все интервью, если я намекну, что там сделаны какие-то подозрительные комментарии.

— Ты соврешь своему напарнику? — спросила Софи, притворяясь шокированной, но про себя решила, что это отличная идея.

— Я серьезно это обдумываю.

— А как насчет детектива Стейнбека?

— Ему я скажу правду.

Джек открыл замок и обернулся. Софи сделала шаг назад, но все еще была слишком близко к нему. В вестибюле стоял полумрак.

— Сочувствую за испорченный вечер, — сказала она. — Сейчас только начало десятого, ты, кажется, говорил, что хочешь быть в постели в десять? Все еще можешь успеть.

— Да, говорил, но, думаю, лучше пойду домой.

Софи потребовалась секунда, чтобы понять, что он имеет в виду. Он запланировал в десять часов быть в постели какой-то женщины, а не своей.

— Всегда есть завтра, — попыталась она казаться веселой.

— Или послезавтра. Ты же сможешь столько подождать?

— Я? — возмутилась Софи. — Это намек на то, что ты окажешься в моей постели? Немного самонадеянно, не думаешь?

— А разве ты об этом не думала? — поинтересовался он.

— Я… хм… может быть… Но это все усложнит… все это…

Джек улыбнулся и проговорил:

— Доверься мне. Ожидание того стоит.

Джек привлек ее к себе и медленно наклонил голову, его губы слегка коснулись ее губ в сладком, но мимолетном, похожем на прощальный, поцелуе. Он поднял голову, и их взгляды встретились. Софи могла бы отстраниться, но вместо этого она обняла его за шею, и на этот раз в их поцелуе не было ничего сладкого и торопливого. Его губы были горячие, просто удивительно горячие. Ему не нужно было заставлять ее приоткрыть губы; она охотно давала ему то, что он хотел. Его язык медленно проник внутрь и соприкоснулся с ее, разжигая в ней огонь. Джек ласкал и исследовал ее рот, узнавая ее на вкус.

Поцелуй не должен быть и ленивым, и эротичным одновременно, но этот был невероятно возбуждающим. Джек вел себя так, будто на ее соблазнение у него была вся ночь, и когда прервал поцелуй, то мог делать с ней все что хотел.

Он знал это, и она тоже.

Джек не попрощался. Он просто превратил ее в желе и ушел. Софи не знала, сколько простояла, прислонившись к стене, но, в конце концов, пришла в себя и закрыла замок. Выключив свет на кухне и в гостиной, она направилась в спальню.

Софи поднесла руки к лицу. Они дрожали. Но это ничего не значило, просто его поцелуй застал ее врасплох.

Любопытство удовлетворено, и она может двигаться дальше. Она просто забудет об этом.

Софи упала на кровать и уставилась в потолок, пытаясь убедить себя, что это не такое уж важное событие. Все это время тихий голосок в ее мыслях нашептывал два слова: «Вот дерьмо!».

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ

ЧИКАГО

Наша работа в лаборатории дала немыслимые результаты. K-74 не останавливал полностью процесс старения, но значительно его замедлял. На сколько именно процентов, мы пока еще не знаем.

Но еще поразительнее соответствия между факторами стресса и физиологическими реакциями. Какими бы ужасными ни были обстоятельства, животное не проявляет страха, а сердечный ритм вообще не меняется. Способен ли этот препарат контролировать или полностью устранять разрушительные воздействия длительного стресса на организм?

Крыса, находящаяся в одном аквариуме с питоном, не выказывала страха, даже борясь за свою жизнь до последней секунды. Неужели K- 74 заставил ее чувствовать себя непобедимой?

Как волки отреагируют на увеличение дозы? Скоро мы все это узнаем.

ВОСЕМНАДЦАТЬ

В КВАРТИРЕ УИЛЬЯМА ХАРРИНГТОНА ПРОИЗОШЕЛ «ИНЦИДЕНТ».