Любовь и замки

Замок был построен — по крайней мере его центральная часть — в XVII веке советником парижского Парламента Франсуа Перро, который потом уступил замок капитану гвардейцев Ришелье Гуитону де Форлаку, который находил удовольствие в том, чтобы устроиться поблизости от своего господина, расположившегося собственной персоной в замке Рюой. В ту героическую эпоху люди, без сомнения, были мало щепетильны, ибо малопривлекательное название владения (здесь когда-то находился лепрозорий) не испугало этих смельчаков. Впрочем, место было очаровательное, хотя немного сырое, но тогда мало думали о ревматизме. И потом, привлекательные окрестности позволяли на многое не слишком обращать внимание.

Со временем многие владельцы успели изучить красивое расположение окрестностей Мальмезона; в 1771 году он был куплен семейством богатых финансистов (однако можно ли, будучи финансистом, не быть богатым?) Лекульто де Моле. Они жили на широкую ногу, и особенно супруга финансиста — мадам де Моле (в то время как ее супруг осуществлял свои многочисленные путешествия, сделавшие его знаменитым и даже — героем песен). Она принимала здесь придворного живописца Марии-Антуанетты, мадам Виже Лебрен, поэта Делиля, аббата Сиэйе, и к тому же целую толпу сторонников Революции. Что, впрочем, не уберегло де Моле от тюрьмы во время Террора.

В то время как, скрываясь недалеко от этих мест, в Круасси, где, чтобы получше спрятаться, она отдала своих детей в обучение, одного к столяру, другого к портному, Жозефина Богарне иногда в дымке вечерних туманов смотрела издалека на крыши дома, который ей бесконечно нравился. И вот, став женой Бонапарта и узнав, что замок продается, она настоятельно пожелала вместе осмотреть Мальмезон.

Бонапарта идея не вдохновила. Он предпочитал замок Ри-Оранжи. Но стоило мужу отправиться в Египет, как Жозефина, увлеченная своим замыслом, решила довести его до конца. Она купила замок, а затем испросила себе прощения за супружеское непослушание при помощи своих «надушенных» чар. Тогда Жозефина предприняла в замке некоторые перестройки, поддержанные и ускоренные ее мужем. За работу взялись декораторы эпохи империи Персье и Фонтен, в то время как сад был расширен, а для цветов (еще одно увлечение прекрасной креолки) были отстроены оранжереи.

Бонапарт быстро привязался к Мальмезону. След этой привязанности мы находим в записях его секретаря Бур-рьена:

«Когда в субботу вечером Бонапарт покидал Люксембургский дворец, или дворец Тюильри, его радость можно было сравнить с состоянием школьника, отправляющегося домой на выходные».

В Мальмезоне жизнь была очень веселой. В залах и в садах бегали взапуски, играли в жмурки, танцевали в кругу, взявшись за руки; будущие маршалы и герцогини резвились, следуя примеру будущего императора, как это могут делать молодые люди, которыми они тогда и были. Маленький замок был символом веселья, радости жизни, ожидания будущего, которое рисовалось восхитительным, которое таковым, впрочем, и должно быть.

Тем не менее Бонапарт здесь не только развлекался. Пока Жозефина собирала редкие цветы, наряды и игрушки, он часто уединялся в библиотеке, устроенной по его вкусу. Здесь он подготовил соглашение, по которому Испания уступала Франции Луизиану, и которую в свою очередь эта последняя должна была двумя годами позже уступить Соединенным Штатам; здесь к нему пришла идея конкордата с церковью, здесь он набросал план создания Легиона Чести, здесь, наконец… увы, подписал приказ об убийстве герцога Энгиенского, что кровавым пятном отметило зарю царствования.

Став императрицей, Жозефина осталась единственной хозяйкой замка Мальмезон. Императору дворец показался теперь слишком маленьким и он обратил свои взоры на Сен-Клу, из которого он решил сделать летнюю резиденцию. Жозефина хранила привязанность к красивому дому и не уставала его украшать, и в результате владения были увеличены и простирались теперь «от склонов горы Валерьен до самого Лувесьена».

Именно сюда вечером 14 декабря 1809 года приехала одна из красивейших карет двора. Внутри Опала — так называлась карета — Жозефина рыдала на руках своей фрейлины мадам де Ремюза. Отвергнутая Жозефина приехала в Мальмезон в поисках былого счастья и величия. Величия, ненарушенного временем: жизнь здесь была не хуже, чем в Тюильри. Наполеон испытывал к ней все те же глубокие и нежные чувства; он частенько проделывал путь из Парижа в Рюой в любой час дня и ночи, что несказанно радовало подпольщиков-роялистов делавших попытки воспользоваться исключительными возможностями, ибо охрана императора в этих случаях была невелика.