Любовь и замки

Неугомонный Мюрат стал королем Неаполитанским, и дворец перешел к Наполеону. Последний передал его Жозефине в момент размолвки, но отверженная почти не жила там и сохраняла его за собой не более двух лет.

В 1815 году царь Александр I жил в Елисейском дворце после Ватерлоо, тогда как его солдаты расположились вокруг дворца.

Окрыленные счастьем и юностью молодые супруги герцог Берийский и Мария-Каролина Неаполитанская, герцогиня Виф-Аржан поселяются в Елисейском дворце. Герцогиня организовала там свой маленький двор, веселый, как и она сама. Но счастье вскоре сменилось безутешным горем, после того как удар кинжала Лувеля сделал герцогиню слишком молодой вдовой. Она недолго оставалась во дворце.

Другой мимолетный владелец дворца: принц Луи Наполеон. Тогда он был первым президентом Второй Республики. Став императором, он тут же оставил Элизе, переехав в Тюильри.

Республика, вступив в свои права после Наполеона III, больше их не уступила. Президенты поселились в запылившихся заколоченных интерьерах. Некоторые встретили там свою смерть: Сади Карно, погибший от руки Казейро, суровый и неподкупный Поль Думе, убитый Горгуловым. Среди них и знаменитый президент-солнце Феликс Фор, угасший на руках своей возлюбленной, прекрасной мадам Стэней.

Другие принесли в эти стены свою доброту, ум, талант государственного деятеля… или же свою незначительность. Президент Помпиду с достойной уважения смелостью провел там долгие дни своего мученичества.

Ныне благодаря мадам Винсен Ориоль дворец, избавившись от уродливого витража, обрел всю былую грацию XVIII века. Он менял свой цвет и облик в зависимости от хозяев. Пожелаем же чтобы его цвет не изменял триколору, к которому когда-то был столь расположен император Наполеон I и который теперь уже любим всеми французами без исключения.

АВОЖ. Жюли де Леспинас

Я собирался увидеть

Вас вновь, но нужно умереть.

Какая жестокая участь!..

Маркиз де Мора

9 ноября 1732 года в доме господина Базильяка, хирурга Маршальства, на площади Дуан в Лионе, неизвестная дама в тайне производит на свет маленькую девочку. На следующий день ребенка приносят в церковь Сен-Поль: «10 ноября 1732 года была окрещена Жюли-Жанна — Элеонора де Леспинас, рожденная вчера, законная дочь Клода Леспинаса, Лионского мещанина, и госпожи Жюли Навар, его супруги. Крестным отцом является Луи Базильяк, присяжный-хирург Лиона, крестная мать — госпожа Жюли Лешо представлена супругой вышеуказанного господина Базильяка, госпожой Мадлен Ганиве. Отец не оставил своей росписи, так как отсутствовал в момент крещения. К крестным дополняются также еще два свидетеля…»

Кроме имен крестного отца и крестной матери, все остальные в этом документе — вымышленные. Лионского мещанина и его жены никогда не существовало, а матерью ребенка на самом деле являлась Жюли-Клод, графиня д'Альбион, обычно проживавшая в старинном замке Авож, что на дороге между Лионом и Тараром. Что же касается отца, то им был не кто иной, как граф Гаспар де Виши, которого связывал с хорошенькой госпожой д'Альбион очень нежный роман…

Упомянутая госпожа унаследовала от своей матери очаровательное имя принцессы д'Ивто, напоминающее, скорее, опереточное. Однако она происходила из очень знаменитой семьи. Семья д'Альбион с XII века исправно поставляла губернаторов в Дофине, среди которых наиболее знаменитым был маршал де Сент-Андре, один из героев религиозных войн.

В шестнадцать лет Жюли-Клод Илер д'Альбион выходит замуж за своего двоюродного брата, Клода д'Альбиона, соединяя таким образом две семейные ветви: графов де Сен-Марсель и маркизов де Сен-Форге, что обеспечивает им очень большое состояние.

Первые годы их супружества можно назвать счастливыми, ибо они были избавлены от каких бы то ни было семейных драм. У них рождается четверо детей, из которых совершеннолетия достигнут только двое: их дочь Камилла-Диана и сын Камиль-Алекс, который и будет продолжателем рода. Но, странная вещь: именно с появлением на свет этого мальчика на замок Авож обрушиваются несчастья.

Никому не известно точно, что именно произошло, ибо семья покрыла тайной всю эту историю. Наружу вышло только то, что все самое плохое исходило со стороны мужа, который совершил ряд непростительных ошибок, очень серьезных ошибок, так как воспитание детей было поручено матери. Граф же не имел права высказать ни малейшего протеста. Он оставил Авож и обосновался в Руане, где пребывал «в тени и уединении, в неведении, молчаливо и, казалось, не принимая никакого участия в жизни своей семьи».