Околдованная

— Я это знаю. Я думала, что, по крайней мере, справлюсь с детьми, но у меня нет терпения.

Из спальни слышался дикий рев Суль. Она получила шлепок за то, что насыпала на пол пылающие угли, хотя Силье запретила ей это делать. Ее рев заглушал постоянное хныканье Дага. К тому же хлеб, который Силье попыталась испечь, подгорел.

— Отдай мне детей на несколько дней, пока ты не успокоишься, — сказала Элдрид. — В моем доме не так уж много детей, а Суль к тому же — дочь моей двоюродной сестры.

Силье колебалась. Предложение было соблазнительным, но, с другой стороны, она была так рада детям. Она так хотела оставить их у себя.

— Большое спасибо, — сказала она. — Но будет лучше, если я сначала спрошу Тенгеля. Он возложил ответственность за них на меня, и потому будет, пожалуй, лучше всего посоветоваться с ним.

— Я понимаю. Но ты же совершенно измотанная, и ты не должна себя за это корить. Даже взрослые матери приходят порой в отчаяние от своих собственных детей. Тенгель рассказал о том, через что ты прошла, о заботе, которую ты проявила к нему и к детям. Он этим не избалован, отнюдь нет. Ты хочешь хорошего, но ты сама всего-навсего молодая девушка.

Силье улыбнулась взволнованно и благодарно.

— Я только очень беспокоюсь за Дага…

— Могу я взглянуть на мальчика?

Работящие руки Элдрид легко управлялись с младенцем.

— Почему ты ничего не сказала Тенгелю? Он умеет исправлять такие вещи за несколько дней.

— Сыпь у детей? — Силье не могла не рассмеяться. — Трудно в это поверить.

— Я имею в виду болезни и изъяны вообще.

— Я не видела Тенгеля с того вечера, как мы сюда приехали. Это было десять дней тому назад.

Элдрид посмотрела на нее задумчиво.

— Это так похоже на него. Ко мне он приходит каждый день, чтобы справиться, как вам живется. И постоянно дает мне новые поручения. Он проявляет о вас, Силье, безграничную заботу. Сейчас его нет дома, он наверху в горах, занимается дровами. Но я поговорю с ним. Может быть, он придет к вам вечером. Впрочем, я намеревалась спросить тебя, не хочешь ли ты пойти завтра на службу. Там ты встретишься с жителями долины, тебе полезно увидеть других людей.

— Но кто присмотрит за детьми?

— Тенгель. Он все равно не пойдет на службу.

— А почему? — удивленно спросила Силье.

Элдрид сделала гримасу.

— Они утверждают, что его сопровождает привидение. Кого, ты знаешь. Это так глупо, так дурно. Они сами несут на себе отпечаток самой ужасной наследственности, но на нас смотрят косо.

— Они вас презирают?

— Нет, не презирают. Боятся.

— Но, собственно, вы являетесь самым «чистым» родом здесь, не так ли?

— Именно! Другие совершенно перемешались между собой, и это вполне можно понять — после столетий изоляции…

— Но ты, выходит, получила милостивое разрешение участвовать в их молебнах?

— Да, я не отмечена клеймом первого Тенгеля — я стала так называемой нормальной!

Силье задумчиво посмотрела на детей в соседней комнате.

— Я очень хочу пойти, так как чувствовала себя в последнее время словно язычница. Но мы действительно можем оставить их на попечение Тенгеля? Мальчик ведь так ужасно плачет.

— Это он вытерпит. А теперь давай я немного помогу тебе с выпечкой.

После того, как Элдрид ушла, Силье вошла в комнату к детям и подняла Суль с пола.

— Тенгель придет, Тенгель придет, — напевала она, пританцовывая с девочкой по кругу. Та сразу ей все простила.

— Мы должны навести порядок, — сказала Силье. — Ты можешь подметать, а я помою чашки.

— Красивое платье? — спросила Суль.

— Да, конечно, ты наденешь красивое платье. Но подожди до вечера! Сначала мы должны поработать.

Они украсили себя, как могли, и уселись, празднично одетые, за стол. Они ждали долго, пока Тенгель, наконец, не появился. Суль обняла его за колени. Тенгель поднял ее и похвалил красивое платье. Он встретил взгляд Силье.

— Я слышал, у тебя трудности с детьми?

О, этот низкий голос. Казалось, он жег ее, ее бросало то в жар, то в холод.

— Нет, это не так…

— Я получил основательную взбучку от Элдрид, — сказал он кратко. — Она сказала, что я не имею ни малейшего понятия о том, что означает нести ответственность за двух детей и дом одной, особенно, когда человек так молод и непрактичен, как ты. Ну, так как тут обстояло с ними?