Колумбы иных миров

— Что тут думать? Как его теперь спасешь, если Пращур сбежал? Где его искать? — впал в черный пессимизм Эдуард.

— Пусть Хельги ищет в астрале камень Ло, он приведет нас к Пращуру, — не видел затруднений эльф.

— А я что, по-твоему, делаю?! — усмехнулся Хельги мрачно. — Сейчас в астрале демон знает что творится! Столько всего намешано — концов не найдешь. Есть у меня смутное ощущение, что камень унесли на север, но я могу ошибаться.

— Идем на север! — решил Макс. — Если твои ощущения будут усиливаться, значит, мы на верном пути! Логично?

— Вполне! — просияла сильфида. — Идемте скорее! Меня уже с души воротит от этого рассадника скверны! — Она кивнула острым подбородком на пирамиду.

— Постойте! — Аолен замер на месте как вкопанный. — А как же несчастные в храме? Мы ничего не предпримем для их спасения?!

Орвуд скептически хрюкнул — у него это должно было изображать смех.

— А как им поможешь? По своей воле эти дурни туда полезли, пусть теперь сами выкручиваются. За глупость надо платить!

— Но не такую цену! — вскипел благородный эльф. — Они зачарованы и не могут мыслить здраво… А ты просто бесчувственный чурбан, в тебе нет ни капли сострадания!

Орвуд побагровел, ноздри раздулись, как у свирепого быка.

— Это ты не способен мыслить здраво! Угробят нас в том храме, и все! Нежить не загрызет, так твои несчастные раздавят! И что тогда прикажешь делать Миру? Загибаться из-за твоей добродетельной дурости?!

В ответ на это Аолен, побледнев, обозвал Орвуда "моральным уродом". В какой-то момент казалось, что они непременно сцепятся. Рагнар уже приготовился разнимать, а Энка — наблюдать редкое зрелище — драку эльфа с гномом. Но Балдур сумел предотвратить безобразие. Встал между ними и нарочито громко, но с плохо скрытым сомнением сказал:

— Пожалуй, я смог бы дезактивировать нежить внутри храма… Если только Хельги не против еще раз…

— Не против! — откликнулся тот, не дожидаясь конца фразы. Ему уже надоело искрить от каждого прикосновения и чихать огнем. Избыточную силу требовалось срочно израсходовать!

…Чудовища передохли почти мгновенно, тела их скрючивались и чернели на глазах.

— Здорово! — восхищенно присвистнула сильфида.

В храм Балдур и Хельги собирались лезть вдвоем, но она, понятно, увязалась с ними:

— Не могу же я пропустить столь эксклюзивное зрелище! А ты не можешь с остальными так разделаться? С теми, что на улице?

Ученое словечко очень понравилось Ильзе. "Исклюзивное, исклюзивное", — повторяла она, чтобы не забыть.

— Не получится. Этот метод действует только в замкнутом пространстве.

— А другого ты не знаешь? Ты ведь специалист!

— А для другого требуется специальное оборудование и куча времени. Мы не располагаем ни тем, ни другим. Так что проблемы мирного населения придется решать Коллегии. А нам, знаешь ли, пора Мир спасать! — Он цинично усмехнулся.

Хельги хихикнул в ответ — такой заезженной и театральной казалась в устах черного колдуна эта патетическая фраза. Но как бы она ни звучала, делать-то все равно надо…

Пращур бежал прочь. Страх гнал его все дальше и дальше от собственных владений. На север, на север! Туда, где не бродят по улицам страшные твари, где не восстают мертвецы, где никто его не знает и не хочет убить.

Уходил он не один — с целой свитой, как и подобало по чину. Было при нем пятеро самых преданных сторонников (из них двое — маги) и полсотни охраны. Город они покинули, едва успел отгреметь магический бой. Двигались как могли быстро, без остановок на ночлег. Пешком. Всеволод хотел взять лошадей под седлами для сопровождающих и карету для себя — верхом он не умел. Но охранники заявили в один голос: если на лошадях, то только днем. Ночью в этих краях конному не проехать. У тварей двуногих еще есть шанс остаться в живых, но перед свежей кониной ни один местный оборотень не устоит. Надо отложить выезд до утра. Однако Пращур не хотел задерживаться в городе ни на минуту, словно чуял новую беду. Условились до рассвета идти на своих двоих, а потом раздобыть транспорт по пути.

Ровная, мощенная булыжником дорога, проезжая даже в самую непогоду, уводила беглецов из герцогства Альгальд в свободный город Дрейд. Быстро смеркалось. От придорожных дубов ложились длинные тени. Из оврагов и низин выползали коварные язычки промозглого тумана — Павел Степанович расчихался, он не выносил сырости. С юга тянуло дымом пожарищ. Жалобно, будто оплакивая мертвых, кричала ночная птица. Было тоскливо и бесприютно, смутно на душе.