Демон и дева

Винга подняла голову и посмотрела на него влажными от слез глазами:

— У тебя были счастливые годы? Но когда? Сейчас ты не счастлив?

— Что еще ты пытаешься выудить из меня? — улыбнулся он. — Мне придется штурмовать еще один окоп. А точнее два. Вот когда мы с тобой будем владеть я — Гростенсхольмом, а ты — Элистрандом, тогда мы и будем счастливы. Как ты считаешь?

Винга долго и мечтательно смотрела на него:

— От одной усадьбы до другой чертовски далеко.

— Что за глупости, — Хейке поднялся. — Пора отправляться в путь. Уже стемнело. Сегодня ночью в Гростенсхольм наведаются гости!

Они сильно нервничали, когда пробирались вдоль края поля. Чем ближе они подходили к Гростенсхольму, тем выше казалась башня.

Вдруг Хейке так резко остановился, что Винга налетела на него.

— Прекрасная усадьба, — прошептал он. — И она моя! До сих пор в голове не укладывается!

Коза осталась дома. Ее достоинство было унижено. Коза была привязана в сарае. Винга настаивала на том, чтобы коза тоже жила в доме, но тут Хейке был непреклонен. Чистоту в доме наводил он, пусть и не идеальную.

— Тут мы не можем перейти через поле, — проговорил Хейке. — Нас могут заметить. Придется обходить все вокруг и держаться края леса.

— Ну что ж.

Они пошли дальше.

— Знаешь, когда я проснулась и не нашла тебя, меня обуял дикий страх…

— Испугалась привидения старика Симена? — фыркнул Хейке.

— Нет, нет. Я подумала, что ты исчез навсегда и я больше никогда тебя не увижу.

— Хм, — хмыкнул парень.

— Не исчезай, Хейке, обещай, что не исчезнешь!

— Да не исчезну я никуда, — чуть не прошипел он.

Хейке понимал девушку. Он — единственный человек, которого она встретила после длительного одиночества. К тому же он из рода Людей Льда. Один из тех, кому она могла доверять и кому поверила.

— Я так счастлива, — восторженно продолжала она, идя следом. — Когда я рассказывала тебе о своей одинокой жизни, я готова была разрыдаться. Только оттого, что испытываю облегчение: все заботы и страхи позади. Но я сдержалась. Видишь, какая я молодец!

— Не знаю, не знаю. Было б лучше, если б ты слегка всплакнула. Так легче.

— Вечно ты ни во что не ставишь мои подвиги, — с досадой произнесла Винга. — Но человек должен познать сам себя.

— Давай. Теперь ты в безопасности.

Дальше шли молча. Вдруг Винга вскрикнула.

— Что такое?

— Тут одни колючки! Маленькие, противные, с крошечными шипами. Их потом никогда не вытащишь. Неужели нельзя пойти другой дорогой?

Хейке огляделся:

— Вокруг очень густой лес. Погоди, я помогу тебе…

— Я сама их вытащу.

— Но ведь ты сказала «никогда».

— Ну, это было совсем маленькое «никогда».

Сделав пару шагов, Винга снова наступила на колючку.

— Хорошо бы тебе иметь обувь, — сказал он, глядя на то, как Винга вынимает новые колючки.

— У меня нет обуви. У всех башмаков либо истерлась подошва, или они стали мне малы. Хейке немного поколебался:

— Ладно, залезай мне на спину. Хейке придерживал ее за ноги и старался не думать, что под платьем у нее ничего нет. Винга ласково прижалась к шее парня:

— У тебя такие красивые непослушные волосы. Прямо как у козы. Ну как же ты мне нравишься!

— Сиди тихо, — смущенно пробормотал он. Руки Винги обвили его за шею:

— Подумать только, какие у тебя широкие плечи. Можно потрогать?

— Только не сейчас.

Винга потянулась мягко, словно кошка. Заиграли мускулы на ногах. Девушка поболтала босыми ногами. Она сидела, тесно прислонившись к спине Хейке, и он ощущал каждое движение Винги.

— Будь так добра, сядь как следует. Она тихонько засмеялась. Потрепав парня по волосам, куснула за ухо.

— Скачи, мой жеребенок!

— Я не твой жеребенок!

— А вот и да! Ты очень похож на жеребца, что был у моего отца…

Он промолчал. Тогда Винга рассказала ему на ухо, что один раз видела, чем этот жеребец занимался.

— Послушай, — кротко проговорила она, — тебе нравятся мои ноги?

Она поболтала ногами.

Хейке тихонько застонал. Только сейчас он понял, что должен не только защищать Вингу, а сам должен защищаться от нее. Винга слишком доверчива. И если он не возьмет себя в руки, ситуация может выйти из-под контроля.