Последний из рыцарей

— Я не уверен… Но он как будто напоминает урало-алтайский. Или нет… это похоже, скорее, на язык угров! Вы только послушайте! Неужели это один из языков, бытующих восточнее Урала… Остяцкий? Или вогульский? Не могу определить.

Виллему молчала. Она еще чувствовала дурноту после того, как побывала рядом с этими людьми, источающими могильный холод. Голова у нее кружилась, зубы стучали.

«Боже милостивый, — думала она, — что же здесь происходит?»

Она с трудом поднялась на ноги и попыталась сосредоточить все свои мысли на Ульвхедине. Она хотела поддержать его, передать ему ту силу Людей Льда, которой обладала сама. Только чего же он сейчас добивается?

Через минуту ей все стало ясно. Три исполина застыли на пологом склоне холма. Правда, теперь они выглядели уже не столь устрашающе и как будто даже стали ниже ростом. Лица их застыли в злобных гримасах, глаза, устремленные на Ульвхедина, пылали ненавистью. Они были неподвижны. Почти неподвижны…

Она услышала, как профессор восторженно прошептал:

— Он насылает на них заклятия! Настоящие черные заклятия!

— Это необходимо, — спокойно сказал Доминик, но голос его немного дрожал.

— Никогда не думал, что мне доведется увидеть такое своими глазами, — шептал профессор. — Этим искусством владеют только шаманы из сибирской тундры!

«Я знала, — думала потрясенная Виллему. — Знала, что не только Тенгель Добрый вселился сейчас в Ульвхедина, но и наши предки, жившие задолго до Тенгеля Злого! Те, которые шли по заснеженной тундре, чтобы найти прибежище в Норвегии».

Она снова напрягла все силы, чтобы поддержать Ульвхедина, и, наконец, ей стали ясны его намерения. Когда она осознала, почему эти страшные люди стали ниже ростом, у нее все поплыло перед глазами. От заклятий Ульвхедина они погружались в землю! Они были в земле уже по щиколотки, поэтому и не могли двинуться с места. Почти незаметными рывками они опускались все глубже и глубже, покорные могучей воле Ульвхедина. Они втроем были слабее его одного. Им ничего не стоило одним ударом убить человека, голыми руками расплющить его в лепешку, но на расстоянии они были бессильны.

Дружный вздох, вырвавшийся у солдат, свидетельствовал о том, что до них тоже дошел смысл происходящего. Краем глаза Виллему видела их испуганные, побелевшие лица.

Теперь Виллему было легче оказывать Ульвхедину помощь в его борьбе. Взявшись за руки, они с Домиником поднялись на вершину холма и положили руки на плечи Ульвхедина. Дело пошло быстрее.

В зеленоватом, призрачном свете луны грозные великаны рывками уходили в землю. По грудь, по плечи… Страшные глаза, казалось, вот-вот испепелят Виллему, Доминика и Ульвхедина, но в них была лишь бессильная злоба. Вскоре из земли торчали только волосы, еще немного, и над тремя головами сомкнулась трава. Ульвхедин продолжал произносить заклятия, загоняя врага все глубже и глубже под землю. Наконец он умолк. На холме остались только обледеневшие участники жуткого ритуала. Восемь человек в монашеских плащах.

Доминик услыхал, как Виллему испуганно и растерянно произнесла нараспев:

• Язычники были мертвы.

14

Объяснение случившемуся они узнали на обратном пути в Копенгаген. Члены ордена, поникшие и продрогшие, ехали со связанными руками в сопровождении солдат. Их ждал суд.

Профессор Видст, напротив, был очень оживлен, он ехал рядом с Виллему, комендантом и остальными и рассказывал о всех ужасах, какие ему пришлось пережить. Они понимали его. Все и сами были потрясены событиями этой страшной, неправдоподобной ночи. Несколько лет тому назад профессор случайно спустился в подвал маленького трактира, находившегося за дворцовым рвом. Он нашел там замурованную дверь и, обожатель всяческой старины, начал расспрашивать про нее у хозяина трактира, который случайно оказался сыном его невестки. Хозяин ничего о двери не знал, но разрешил профессору, если тот хочет, разобрать кладку. Профессор не замедлил воспользоваться его предложением и, к своему удивлению, обнаружил подземный ход, который проходил подо рвом. Он попросил хозяина трактира никому не говорить о находке, опасаясь, что, узнав про нее, городские власти сразу закроют ход. Профессор нашел остатки старинного монастыря, точное местоположение которого было раньше неизвестно. Ему хотелось спокойно и без спешки исследовать остатки древнего строения, любой посторонний человек мог испортить бесценный научный материал. Все эти годы хозяин трактира молчал о тайном подземном ходе, предоставив возможность спускаться туда сначала профессору, а потом и поборникам истинной власти.