Очень полезная книга

— Я и с тобой справлюсь, ничтожный! — В писке рыцаря прозвучали рыдающие нотки.

Однако Кьетт воспринял угрозу по-своему.

— Вот видите! Даже со мной справится! А ведь я гораздо крупнее крысы! Берем?

— Нет, — отказался снурл. — Не станем этого брать. Он самый противный, спесивый слишком. — Крошечные глазки рыцаря полыхнули яростью, а кому понравится такое о себе услышать? — …Лучше вот того, брюнета. — Он показал пальчиком, в его мире этот жест некультурным не считался.

— Правильно, — одобрил Иван. — Этот хоть не возникает.

— Ну да! — подхватил нолькр. — И еще он умеет петь арии. Если у нас возникнет денежная нужда, посадим его в стеклянную банку, и пусть поет на ярмарках на потеху толпы. А я стану обходить почтеннейшую публику с шапочкой и собирать медяки.

— Он не сможет петь, — резонно возразил Иван. — У него голос стал совсем не тот.

— Подумаешь, голос! Пусть поет фальцетом. Главное, чтобы слух был!

…Маг Зичвар Ха-Цыж слушал их безумный спор с таким блаженным видом, будто на душу его лились целые потоки бальзама и елея.

Окончательный выбор был сделан в пользу Лекко Амезу. Или уместнее сказать «во вред»?

После трапезы им было разрешено выйти из замка, ознакомиться с достопримечательностями столицы.

Да тут было на что посмотреть! На что был странен провинциальный Гемгиз с его хаотичной планировкой, столичная Зениара давала ему сто очков вперед. Она казалась не настоящим городом, а материальным воплощением жутковатого сна, но не лишенным своеобразного очарования.

Откровенно безобразными были лишь несколько больших домов, обрамляющих замковую площадь, при ближайшем рассмотрении элементы их декора оказались еще более непристойными, чем показалось с первого взгляда… или это они уже успели измениться, приобрести более конкретные и узнаваемые черты?

— Если это сделано по воле Зичвара, у него точно проблемы в деликатной сфере! — с осуждением изрек Кьетт и, вспомнив, обернулся посмотреть, есть ли у замка труба.

Труба имелась. И не одна. Штук двадцать минимум! Часть их украшала крышу, другие, затейливо изгибаясь, выползали из стен, некоторые были выведены прямо в окна, как во время войны или топливного кризиса. Одна торчала из куриного окорочка, от этого вся нога заметно прихрамывала. Еще одна — из земли рядом с замком, она напоминала перископ. Из каждой валил ярко-оранжевый дым, и замок казался не цитаделью правителя Безумных земель, а огромной фабрикой по производству чего-то ядовитого. Удивительно, как они в первый момент не заметили!

— Ну и что это может значить с точки зрения психологии? Я имею в виду, такое несметное количество труб? — осведомился Кьетт у Ивана. Но тот не смог дать ему внятного ответа, и нолькр остался недоволен. — Психология — очень мутная наука! — заявил он. — Больше при мне даже не упоминайте о ней! Не люблю!

— С нашим удовольствием! — обещал Иван, процитировав собственную бабушку, и нервно хихикнул. Его с утра не покидало ощущение, будто весь окружающий мир потихоньку сходит с ума, и их компания не является исключением.

За рядом отвратительных общественных зданий раскинулся квартал богатых частных особняков. Вот уж где хозяева расстарались, приложили фантазию, чтобы угодить своему безумному правителю! Жилища их были похожи на что угодно — гигантские пни, навозные кучи, огромные сахарницы, обрезки труб, скелеты животных и рыб, старые башмаки, опрокинутые телеги, перевернутые лодки, величавые парусники, тотемные столбы — но только не на жилые дома! Впрочем, многие владельцы не удержались от того, чтобы хоть в мелочах проявить собственные вкусы и предпочтения простых, психически здоровых обывателей. Поэтому уродливые перекошенные окна были завешены идиллическими шторками с кружевами; пред дверями, напоминающими то пещерные лазы, то оскалившиеся пасти, лежали самые банальные коврики с надписями типа «добро пожаловать»; палисадники, производившие впечатление изрытой окопами передовой, обрамлял мирный штакетник. Крыши самых невероятных форм имели вполне традиционный красный или темно-зеленый цвет, а опасно накренившиеся балконы украшали ящики с петунией, портулаком, маргаритками и прочей настурцией. При этом цветы решительно не желали замечать, что на дворе стоит морозная и вьюжная зима.