Враг невидим

– Кстати об Эмили! – «Гвиневра» опять подглядывала в чужие мысли. – Почему ты сегодня один? Где твоя женщина?

– Она прививает ученика оспу, – поспешил объяснить Веттели, пока фея не обиделась.

– Да ты что! С ума сойти! – маленькая наездница подпрыгнула на его плече. – Значит, она у тебя ведьма? Странно, как же я проглядела? И потом, мне казалось, что времена, когда беззаконные ведьмы наводили ужасные моровые поветрия на города и веси, давно миновали! Чем же нашей милой Эмили так не угодили бедные малютки, что она вознамерилась их уморить? – в голосе феи звучал один лишь неподдельный интерес, и ни капли осуждения.

– Нет! – воспротестовал Веттели с жаром. – Ты неправильно поняла. Она не заражает их оспой, а наоборот, делает так, чтобы они никогда ей не заразились. Это называется «прививка».

– А-а, – протянула фея, как ему показалось, немного разочарованно. – Чего только не придумают эти люди! Век живи, век учись… В любом случае, жаль, что сегодня она не с нами. Могла бы пригодиться… конечно, если она девственница. Она девственница, ты не спрашивал?

От такого вопроса Веттели поперхнулся, поэтому ответить смог не сразу.

– Разумеется, нет! Кто же об этом спрашивает?

– Я спрашиваю, – равнодушно пожало плечами лесное создание. – Хочешь, и тебя спрошу.

– Не надо, не хочу, – поспешил отказаться Веттели. Он не желал вспоминать никакие из сторон войны, и уж тем более, обсуждать с кем-то столь личные моменты жизни.

Фея покровительственно похлопала его ладошкой по плечу, обещала великодушно.

– Ладно, не спрошу, не бойся. Я и так всё знаю.

Можно подумать, от этого ему стало легче!

Следовало бы радикально поменять тему, но любопытство взяло верх: зачем фее посреди осеннего леса (эту часть парка можно было полным основанием считать именно лесом) вдруг понадобилась девственница?

«Гвиневра» напустила на себя таинственный вид, загадочно прошипела прямо в ухо:

– Единорог! Скоро он придёт к водопою! И только девственница сможет его изловить! Нам с тобой он не дастся, не надейся!

Час от часу не легче!

– Добрые боги, зачем же нам его ловить?! Что с ним потом делать-то?!

Фея нервно заёрзала.

– Хочешь сказать, тебе в хозяйстве не нужен единорог? Ты уверен?

– Убеждён! – Веттели постарался, чтобы голос звучал как можно твёрже. – У меня и стойла для него нет, и вообще…

– Ну, может, оно и к лучшему, – не стала спорить «Гвиневра». – Тогда будем просто любоваться. Тем более, что девственницы у нас под рукой всё равно нет… Садись во-он в ту ложбинку, под куст и замри, иначе как бы он не проткнул тебя рогом. По-осени они всегда в дурном настроении.

Ждать пришлось не дольше пяти минут, потом он появился. Не пришёл – именно появился, соткался из белого, искристого тумана, повисшего над чёрной гладью пруда.

…В Такхемете водились каркаданны – близкие родичи настоящих единорогов. В них не было ровным счётом ничего романтического: крупное, рыжеватое копытное животное с кривым рогом во лбу и неуживчивым нравом. Скотина и скотина, одна из многих, служащих человеку. Судя по останкам костей, найденных на раскопках в песках и выставленных в Ганизском музее, в древние времена эти звери был так огромны и сильны, что легко могли поднять на рог слона. Современные же выродились, измельчали до размеров буйвола и были одомашнены арабами примерно в эпоху халифа Аладдина. Их и использовать стали, как буйволов, в качестве тягловой силы. Вонючего, шелудивого, с отпиленным рогом каркаданна, волокущего плуг или тяжело гружёную повозку, можно было встретить в каждой деревушке от Магриба до Машрика не реже, чем верблюда или осла, и булькающий пересвист каркадановых манков ^[6]неизменно вплетался в многоголосый шум любого арабского города. Поэтому если бы кто-то ещё час назад спросил бы Веттели, видел ли он когда-нибудь единорогов – тот бы с чистой совестью ответил: «Конечно, что же их не видел? Обычное дело!» Только теперь он понял, сколь велика разница между «обычным делом» и тем великолепным созданием, что предстало перед ним во всей своей ослепительно-белой, сияющей красе.

Единорог был мощным и изящным одновременно, его шерсть искрилась как иней, грива и хвост ниспадали почти до земли красивыми волнами, витой рог казался вырезанным из янтаря или сердолика, тревожно подрагивали аккуратные уши, нервно переступали не по лошадиному раздвоенные антрацитовые копыта, фиалковый глаз косил озорно и зло.

---

6 Каркадан по природе свиреп, но моментально успокаивается, заслышав голос птицы витютня.