Экстрим на сером волке

— Держи полотенце, — сказала Мила.

Я вытерла голову и велела ей:

— Звони в милицию.

— Почему я? — спросила Мила.

— Ладно, сама вызову бригаду, — сдалась я, — скажи, знаешь что-нибудь про Фиму? И Таню?

Внезапно Мила рухнула на стул.

— Ты кто? К кому шла?

Я заморгала. Отвечать правду не хотелось.

— В сто двадцатую, — бойко соврал язык. — К твоим соседям слева.

Мила испуганно качала головой.

— Нет, не правда.

— Почему?

— Там Рябинкины прописаны, они за границей живут, квартира на охране.

— Извини, я оговорилась, в сто двадцать первую.

— Не, она тоже рябинкинская, — бубнила Мила, — у них тут две жилплощади, вернее, даже три. Одна в первом подъезде, на нашей лестничной площадке последний год живем только я и Фима. Так ты к кому шла?

— Э…

— Тебя Дашей зовут?

— Хочешь, паспорт покажу? — я обрадовалась возможности доказать правдивость своих слов.

— Скажи, Даша, — монотонно вела свою партию Мила, — откуда ты знаешь, что сестру Фимы зовут Таня? Лично я ее имени никогда не слышала, видела только, она сюда раз в месяц являлась, а вот как зовут ее, не в курсе. Так откуда ты с ней знакома, а?

Я в растерянности шагнула к Миле, та попятилась и прошептала:

— Ой, пожалей, не убивай, у меня дети!

— Дура! — обозлилась я. — Садись и слушай спокойно!

Мила рухнула на полукруглый диванчик.

Прошло около получаса, когда она, сообразив наконец, что к чему, облегченно воскликнула:

— Фу, слава богу! Я подумала со страху, что ты, может, бандитка какая!

— Неужели я похожа на криминальную личность?

— Нет, — вздохнула Мила.

— Сделай одолжение, выслушай меня до конца, а потом расскажи все, что знаешь о Фиме, — попросила я, — понимаешь, тут такая история. Мне нужна твоя помощь.

— Ладно, — кивнула Мила, — мне ведь не трудно правду сказать, никаких тайн я тебе не открою.

Глава 13

Мила была старшеклассницей, когда ее родители получили новую квартиру. Кооператив построил один из столичных заводов для своих сотрудников. Милочка очень хорошо помнила, как папа и мама просиживали на коммунальной кухне, без конца обсуждая проблему: получат они собственное, просторное жилье или нет?

Вроде они маются с соседями, но, с другой стороны, метров-то у них на человека достаточно!

Еще Милочка долго не могла забыть тот день, когда ее папа, положительный, хозяйственный, рукастый, никогда не опаздывавший и не прогуливавший службу, совершенно не пьющий, явился домой на бровях.

Ошарашенная мама всю ночь пыталась привести супруга в чувство, а утром он, чуть не плача, сообщил, по какой причине вчера налился водкой. Он был на собрании и узнал замечательную новость: часть квартир в построенном доме забирает Моссовет. Обычная практика в те годы. В так называемых ведомственных кооперативах частенько поселялись люди, не имеющие никакого отношения к организации, которая возводила здание. Это были так называемые нужники, элита советского общества: директора промтоварных и продовольственных магазинов, стоматологи, гинекологи, парикмахеры и чиновники средней руки. Отец Милы, поняв, что его квартира достанется кому-то из посторонних, просто слетел с катушек.

— Накрывается наш последний шанс вылезти из коммуналки, — устало объяснял он жене, — завод больше ничего строить не станет, государство нам жилплощадь не даст. Получается, мы пролетаем мимо. А я двадцать лет на одном месте оттрубил!

Миле было очень жаль папу, и она сказала:

— Подумаешь, зато мы в центре живем!

И тут зарыдала мама. Папа кинулся утешать ее, а девочка осталась в недоумении: ну что плохого она сделала?

Но потом все же они получили право на покупку квартиры, двухкомнатной. Родители рассчитывали на большую площадь. Дело в том, что с ними в коммуналке были прописаны бабушка и ее сестра. Старушки постоянно жили в деревне, в город не собирались, но по документам-то Тихоновых в коммуналке проживало пятеро!

Когда папа принес смотровой ордер, мама разочарованно сказала:

— Двушка.

— Надо радоваться тому, что дали, — сурово отрезал отец. — Трешек в доме всего ничего, они лишь для многодетных.

Но мама продолжала сокрушаться. Как-то раз, уже после переезда, они с Милой, приехав на свой этаж, вытащили из лифта только что купленный торшер. Пока девочка открывала замок, мать вдруг сказала, ткнув пальцем в сторону соседней двери:

— Там трешка, она могла стать нашей, и у нас тогда была бы гостиная.