Экстрим на сером волке

Много раз потом Варвара прокручивала в голове свою последнюю беседу с хозяином. Чем чаще она вспоминала тот разговор, тем сильнее расстраивалась.

Зелимхан велел в случае надвигающейся на дочерей опасности открыть папку, позвонить по телефону и, если неведомый враг не оставит их в покое, идти в желтые газеты и на телевидение. Варя сама лишена возможности передвигаться, но у нее есть вполне здоровая дочь Люся, которая передаст документы. Одна беда, Зелимхан не сказал, в каком месте спрятана папка.

Варя, всю жизнь прослужившая в доме, великолепно знала о наличии сейфов и умела их открывать. Но в железных ящиках компромата нет, отец не стал бы держать бумаги там, где их могут случайно увидеть дочери.

Зелимхан тщательно оберегал покой девочек. В начале беседы он обронил фразу, что папку стережет Полкан, и Варя голову ломала, пытаясь сообразить, о какой собаке идет речь. Животных у Адашева не было. Первое время после гибели хозяина Варя не могла спать, но потом успокоилась. Шли месяцы, Соню никто не трогал. Она, до несчастья помогавшая отцу, теперь подхватила вожжи бизнеса и рулила делами крепкой рукой.

— Зелимхан торговал продуктами? — спросила я.

— И ими тоже, — подтвердила Варвара, — у него много чего было, в частности, сеть автосервисов. Соня с отцом работала, и подружка ее, Роза, тоже участвовала.

— А Зара чем занималась?

— Мужней женой была, — пояснила Варвара, — девочки-то разные получились. Зара в Асият пошла, тихая, незаметная, за неделю двух слов не скажет, а Соня в Зелимхана удалась, цепкая, хваткая, бескомпромиссная, собой владела мастерски. Ни в жизни не догадаться, о чем на самом деле думает. Стоит, улыбается, а потом щелкнет зубами, и нет конкурента. Ее боялись.

Соне следовало мужчиной родиться.

Зелимхан обеих дочерей без памяти любил, но Соню еще и уважал. Она очень принципиальная была, что решила — то и сделает. С самого детства так повелось.

Асият до трясучки доводила. Скажет мать:

— Холодно на улице, шапки наденьте.

Зара молча головной убор нацепит, а Соня возражает:

— Тепло!

— Простудишься, — настаивала Асият.

— Нет.

— Немедленно прикрой голову! — вскипала родительница.

— Мне жарко, — стояла на своем Соня. ""

Асият бесило поведение дочери. В ее понимании ребенок не имел права спорить со старшими никогда.

Но у Сони по каждому поводу имелось свое мнение, отличное от представления матери. Асият не могла понять дочь, она краснела и кричала:

— Негодяйка! Я никогда не спорила с мамой.

Варвара, услыхав это заявление, всегда быстро уходила на кухню. Соня была ее любимицей. Сколько раз горничной хотелось сказать:

— Точно! С матерью не спорила, просто удрала с Зелимханом, никогда бы Ицхаковы согласия на брак с Адашевым не дали. И вообще, весь ужас из-за тебя случился. Должна была отказать Землихану, а не в кровать с ним ложиться.

Но, естественно, Варвара молчала. Зелимхан пытался втолковать жене:

— Ты жила, считай, в деревне. Времена были иные, место провинциальное. А Соня в Москве выросла, тут другие нравы.

Но Асият стояла на своем: девочка обязана почитать отца, никогда не начинать первой разговора с ним, слушаться во всем мать, носить купленную ею одежду и вообще помалкивать. Вот Зара идеальная дочь, а Соня строптивица, ее следует ремнем пороть, пока дурь не выбьют. Заканчивались скандалы всегда стандартно, Соня с усмешкой выполняла указания матери и уходила. Однажды Варя, после того как на младшую девочку была натянута шапка, побежала за сестрами. Ей захотелось утешить Соню. Варвара решила дать школьницам мелочь на мороженое. Она выскочила со двора и увидела сестер Адашевых, шагавших по проспекту. Зара покорно топала в шапке, а Сонины волосы развевал ветер. Упрямая девочка сделала вид, что согласилась с Асият, но, едва покинув квартиру, поступила по-своему. И так во всем.

— Катя в нее пошла, — вздыхала Варвара Сергеевна, — с пеленок строптивица. Сунешь ей соску — выплюнет, опять впихнешь — снова-здорово. И все молчком. Другой ребенок обозлится, заорет, а эта улыбнется и на своем настоит. И ведь в конечном итоге строптивость ей жизнь спасла. Когда Сонечка сломала ногу, она велела всем на отдых лететь, а Катя уперлась: не полечу, и дело с концом. Не оставлю Соню, хоть режьте. Зелимхан тогда даже разозлился, а что вышло?

— Погодите, — вскинулась я, — Катя ведь ребенок Зары. Дочь Сони погибла в авиакатастрофе.