Ласка скорпиона

Когда она повернулась, Ева увидела, что не все волосы запрятаны под синий бархатный бант: завитки волос красивого собольего цвета обрамляли ее лицо над ушами. И еще Ева заметила, что лицо Миры напряжено, губы крепко сжаты.

– Сядьте, – пригласила Мира. – Я вас ждала.

Молча, предоставив Мире самой начать разговор, Ева опустилась в одно из глубоких кресел. Взяла чашку чая, который не любила, и стала ждать.

– Майор известил меня о ситуации, и я просмотрела файлы лейтенанта Оберман и детектива Гарнета. – Удерживая хрупкую фарфоровую чашку на блюдце, Мира села и перебросила ногу на ногу.

– Хорошо.

– Прежде чем начать с вами это обсуждение, не могу не сказать, что я знаю и уважаю Маркуса Обермана.

– Таких много, и я в их числе.

Мира вздохнула и отпила чай.

– Мне тяжело. Очень тяжело. Мне кажется, что это уважение и порожденная им предвзятость могли повлиять на меня при проверке Рене Оберман. Я спрашиваю себя, Ева: если бы она была не дочерью Маркуса, может, я нажала бы сильнее, заглянула быглубже, может, моя оценка была бы совсем другой?

– И каков ваш ответ?

– Боюсь, теперь, задним числом, ответ «да». – Кроткие голубые глаза Миры встретились со взглядом Евы. – И это очень тяжело. Если бы на меня не повлияло то, чья она дочь, она могла бы не пройти тест и не получить допуск к начальственной работе. Она могла бы сейчас не занимать свое кресло и не командовать людьми.

Ева молча кивнула.

– Стало быть, мы можем винить вас, майора, наблюдательный совет и всех ее непосредственных начальников за то, что повышали ее по службе.

Мира улыбнулась чуть заметно.

– Я понимаю: не я одна в ответе за то, что она продвинулась по службе в департаменте. Но спасибо вам за эти слова.

– Она ловко работает. Закрыла приличное количество дел, а теперь руководит бригадой, у которой гоже приличные результаты. У нее нет заметных сбоев. И вот это меня сразу настораживает, потому что если ты коп с почти восемнадцатилетним стажем и у тебя ни единого сбоя, значит, ты не делаешь свою работу. Ты манипулируешь своей работой, своим послужным списком, обходишь трудные места, скрываешь правду. Или подмазываешь нужные руки. Но на бумаге, – закончила Ева, – она выглядит хорошо.

– Я согласна. Можно сказать, она пускает в ход хитрость, угрозы и лесть – что сочтет нужным для каждого конкретного случая. Это ее исходные орудия, крайне полезные в полицейской работе. Ей ни разу не пришлось ранить или убить подозреваемого во время операции. Поэтому она ни разу не подвергалась глубокому тестированию, как любой офицер, убивающий при исполнении.

– Но ее все-таки тестировали, она проходила обязательные психологические проверки.

– Да, – подтвердила Мира. – Первоначальное тестирование проводила я, несколько раз давала ей ежегодные характеристики. Но все последние годы ее проверку проводил доктор Адамс.

– Почему?

– В таком департаменте, как наш, не обойтись без множества психиатров, психологов, специалистов по составлению психологических портретов, оценок и характеристик. Поначалу я не придала этому значения. По правде говоря, даже не заметила. Через мой кабинет по разным причинам проходит слишком много офицеров, технического и конторского персонала департамента.

– Да, это я понимаю, – кивнула Ева. – Я спрашиваю, почему она решила поменять лучшего специалиста, первого в своем деле, на кого-то с нижних ступенек.

Мира ответила не сразу, отпила еще чай. Ева догадалась, что она обдумывает ответ.

– Могу лишь предположить, что ей не понравились мои вопросы, мой анализ, мой стиль. Могу также предположить, что она предпочитает мужчин.

– Вероятно, она считает, что ей легче манипулировать мужчинами, вводить их в заблуждение, влиять на них.

– Да. Она рассматривает свою сексуальность как инструмент. И она права, сексуальность может стать весьма полезным инструментом. Женщины представляют для нее угрозу, они соперницы, конкурентки Она предпочитает компанию мужчин.

– Это не преступление, – заметила Ева.

– Нет, это не преступление, – повторила за ней Мира, – но, возможно, это сигнал, и он должен был меня насторожить. Поскольку она замешана в коррупции, в правонарушениях и в убийстве, я могу поделиться с вами моим мнением, составить психологический портрет, провести общий анализ. Но я не могу дать вам конкретные детали, почерпнутые из бесед с ней.