Дочь палача

— Сегодня полнолуние, — тихо произнес Андреас.

— Я знаю, но это неважно. Я не верю в оборотней.

— Но ведь ты видела его, — заметила Лив.

— Это могло быть и что-то другое. Могу я переговорить с господином Калебом?

— И со мной, — добавил судья.

— С удовольствием. С господином Андреасом тоже. Мы можем пройти в другую комнату?

Там она сказала:

— Вы должны понять, что это расследование не ведет к поимке виновного, хотя, возможно, я могу обнаружить его здесь, в этом доме. Если я сопоставлю результат расследования с тем, что отложилось в моей памяти, я найду его. Это для вас не слишком сложно?

— Пожалуй, — согласился Калеб, — но я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Мне кажется, что все это настоящая галиматья, — проворчал судья. — Мы можем решить это и без тебя.

— Нет, именно теперь я поняла, что не можете. Но я думаю, что, поскольку вся деревня теперь узнает, что я должна сегодня вечером отправиться в избушку, мы сможем схватить виновного!

— Боже мой, Хильда, ты не можешь подставлять себя под удар!

— Хорошо. Я думаю, если бы поставить вдоль дороги охрану…

— Нет! — решительно сказал Андреас. — Это слишком рискованно! Маттиас ни за что в жизни не пошел бы на это!

— Маттиас ничего не должен об этом знать.

— Это верно, — согласился судья, — поскольку он один из подозреваемых, и если мы сможем поймать его в капкан…

— Попридержите язык! — сказал Андреас, негодуя на упрямого, как козел, судью. — Маттиас не способен на злодейство. Хильда, чисто теоретически твое предложение великолепно, но мы не располагаем достаточным количеством людей, чтобы поставить посты всюду, подозревая при этом каждого.

— Я могу выставить своих людей, — тут же ввернул судья, — и я дам распоряжение об аресте господина Таральда, если сегодня вечером на Хильду будет совершено нападение.

— Нет, нет и нет! — возмутился Калеб. — Маттиас никогда не простит нам, если с ней что-нибудь случится!

— Мы и сами не простим себя, — сказал Андреас.

— Зато мы положим конец всем этим ужасным подозрениям, — сказала Хильда. — Мысль об этом, конечно, приводит меня в ужас, в особенности, мысль об оборотне, но мы не можем сделать это в дневное время. Днем вся дорога хорошо просматривается, но в темноте… Поставьте посты в поле, в лесу и возле избушки. Но вас должно быть много! Нет, столько людей вы не найдете!

— Я могу прислать десять человек из своей усадьбы, — сказал судья. — Если вы оба… и господин Бранд, и господин Аре…

— Только не дедушка, — сказал Андреас. — Он слишком стар. Может быть, Йеспер?

— Ты что, с ума сошел? — возразил Калеб. — Он тут же наложит в штаны. Но священника позвать можно, он не откажет.

— И церковного служку, — добавила Хильда. — Тогда, пожалуй, хватит.

Все вдруг поняли, что спланировали настоящую операцию в ночь полнолуния. Все испуганно переглянулись. Хильду била дрожь.

— Мы будем стоять близко друг к другу, Хильда, — пообещал Андреас. — Ни одна муха не пролетит!

— Я думаю вот что, — сказал Калеб. — Не послать ли нам кого-то вслед за ней?

Эта мысль понравилась всем, но судья выразил свое несогласие:

— Нет, это не годится. Ночь-то ведь светлая…

— Да, вы правы. Ведь у нас будет оружие?

— Конечно, — ответил судья, — только не берите с собой пугливых людей, стреляющих при малейшем шорохе в кустах.

— Мы строжайше предупредим их об этом.

— Я буду караулить избушку, — сказал Андреас, — это, наверняка, самое опасное место.

— Спасибо, — облегченно произнесла Хильда. — О, как я пойду туда?

— Ты отказываешься? — тут же спросил Андреас.

— Отказываюсь? Я хочу снять подозрение с Маттиаса и его отца, все остальное не так важно.

— Мы должны послать кого-то другого, — глубокомысленно произнес Калеб. — Я слишком высок, но Маттиас…

— Исключено! — отрезал судья. — Во-первых, он сам подозреваемый, а во-вторых, Хильда ведь должна найти там улику, не так ли?

— Да, конечно, — согласился он. Хильда чуть было не сказала, что никакой улики там нет.

— Тогда я и мои люди возьмем на себя лес, — сказал судья. — Мы станем близко друг от друга.