Родной двор встретил его неприветливо. Когда Юра вежливо поздоровался с бабой Клавой, предводительницей всех местных сплетниц, та сначала поджала губы, а потом заявила:
– Ну и ну! Неужто Верка тебе разрешила? Надо же! Отравила Фатиму и съехала. Убийца она, как и ейный муж! Тьфу!
Юра решил, что баба Клава от старости тронулась умом, и пошел к приятелю Антону. Но друг, увидав Юру на пороге квартиры, судорожно зашептал:
– Беги скорей к гаражам, ща приду.
Короткову пришлось просидеть у железных боксов почти час, прежде чем появился Антон.
– Мне че, делать не фиг? – налетел на приятеля Юра. – Торчу тут как идиот!
– Я ждал, пока родители уйдут, – пояснил Антон. – Мне ведь запретили с тобой дружить. Остальным ребятам тоже.
– Эт-та почему? – изумился Юра.
– Твой отец убийца, – заявил Антоша, – он двоих пришил. Думаешь, отчего тетя Вера с квартиры съехала? Народ в нее пальцем тыкал.
– Офигеть! – подскочил Юра. – А то, что у Сережки Фанова брательник Пашка троих пристрелил, ничего? Фановы-то на месте. И никто им ничего не говорил, когда Павлуху закатали.
– Он честный браток, – ответил Антон, – разборка приключилась на бандитской стрелке, Пашка конкурентов в капусту покрошил. А твой папахен женщину с ребенком насмерть задавил.
– Так не нарочно же! – Юра попытался оправдать отца. – Он в обморок упал за рулем, давление подвело.
Антон заржал.
– Кто это тебе рассказал?
– Мама, – растерялся Юра. – А че?
И лучшего друга понесло. Коротков слушал с разинутым ртом. Оказывается, Вера Павловна была с сыном не откровенна. Да, Владимир снес своим грузовиком кафе, но это был крохотный кусочек правды, далее шла сплошная ложь. Чувств водитель не лишался, гипертонического криза у него не было. Старший Коротков воспользовался суматохой, возникшей на месте аварии, и сбежал. Убийца добрался до небольшого кафе, уселся там как ни в чем не бывало, съел обед, а затем заявил об угоне самосвала.
– Ты че, матери поверил? – хихикал Антон. – Да о твоем папахене газеты написали. Оранжевая смерть!
– Почему оранжевая? – растерялся подросток.
– А такой цвет был у его самосвала, – пояснил Антон. – Хорошо, его не судили! Сам себя наказал.
– В смысле? – напрягся Юра.
Антон вытаращил глаза.
– Ты че, не знаешь, что с папахеном случилось?
– Он умер, – пожал плечами Коротков, – от сердца
Антон хлопнул себя по бедрам.
– Ну блин! Он с чердака сиганул. Видать, совесть заела.
– Кто? – отшатнулся Юрка.
– Дядя Володя, – с горящими глазами произнес друг. – Че, ты правда не в курсах? Или прикидываешься?
– Живо рассказывай! – велел приятелю Юра.
Домой Коротков вернулся словно в тумане и целую неделю мучился проблемой: говорить ли маме, что ему теперь известна правда? Потом он успокоился: отец-то мертв, зачем разбираться? В конце концов, мать оберегала его, своего сына. Вера Павловна замечательная, у нее есть только один недостаток – она обожает менять жилье. Вот и сейчас она опять решила переехать.
В восемнадцать лет Юру взяли в армию. Он служил в особых войсках, которые охраняют заключенных. Вернувшись домой, Коротков устроился на работу в милицию и честно протрубил в отделении несколько лет.
– Вас взяли? – удивилась я. – Несмотря на историю с отцом? Мне Дегтярев говорил, что его проверяли не один день.
Юра нахмурился.
– Сравнили! Когда ваш полковник начал работать?
– Ой, давно, – вздохнула я.
– Сейчас все по-другому, – пояснил частный сыщик. – Во всяком случае, в тот год, когда я заявление принес, меня быстро оформили. Да и не судили отца, он вроде как невиноватым помер.
– Ясно, – кивнула я. – Что же вы службу бросили?
Коротков усмехнулся.
– А то вы не догадываетесь… Зарплата крошечная, льгот нет никаких, а геморрою выше крыши. Мы с двумя приятелями подумали и организовали агентство. Теперь сами себе хозяева, нужны бабки – работаем, есть деньги – отдыхаем. Мне немного надо, семьи нет, мама умерла. Вот накануне смерти она мне правду-то и открыла.
Глава 30
Некоторое время назад Веру Павловну свалил инфаркт. Юра постарался, пристроил ее в хорошую клинику, но женщине не стало лучше. Коротков каждый день навещал мать, привозил фрукты, соки, интересные книги, поставил в палате DVD-проигрыватель.
Через две недели Вера Павловна сказала сыну:
– Видно, помирать мне скоро…
– Что ты, мамочка, – испугался Юра, – не говори ерунды.