Охота на ведьм

Тенгель кивнул.

— Да. Зима была суровая. Теперь вы знаете, что такое смерть.

Дети что-то согласно пробормотали и тут же опять повернулись к Силье.

— А что это за хутор Тронхейм? — задал вопрос Даг.

— Хутор? Нет, это не хутор. Это большой город там, за горами.

— Где там?

— За горами.

Мальчик требовательно посмотрел на Силье:

— Разве там, за горами, что-то есть?

Тенгель и Силье обменялись испуганными взглядами. Да, тут они явно что-то упустили!

— За горами находится огромный мир, — неуверенно проговорил Тенгель. — Но об этом мы расскажем вам в другой раз. А сейчас слушайте Силье.

Над морем начал стелиться туман; мимо пролетела гагара. Было уже довольно поздно, но никто не думал об этом. Стояло теплое лето, и на улице было так хорошо!

Силье с тревогой посмотрела на Тенгеля. Что это с ним случилось сегодня? Да нет, пожалуй, не сегодня, а в последнее время. К чему он постоянно прислушивается, и почему в глазах у него страх? Она хорошо изучила своего мужа и знала, что тот очень раним. Тенгель выглядел так, словно что-то было ему непонятно. И это немного пугало Силье.

Она отвела глаза и продолжила прерванный рассказ:

— И вот мы пошли дальше — ты, Суль, и я. И нашли маленького Дага. Он тоже был очень, очень одинок.

Силье решила но упоминать о его возрасте. Не могла же она рассказать, что у него даже не были обрезаны остатки пуповины. Нет, он никогда не узнает о том, какое преступление совершила его мать!

— Между прочим, Суль, это ты услышала плач Дага. Так что Даг должен быть благодарен тебе.

Дети оценивающе оглядели друг друга — словно встретились впервые. Их маленькие, грязные ручонки соединились в рукопожатии.

«Даг и Лив почти всегда вместе. А Суль немного грубовата. Да и вообще она какая-то странная. Но все трое любят друг дружку, в этом нет никакого сомнения. Да и нелегкая жизнь сближает их», — промелькнуло в голове у Силье.

— И так мы шли и шли. Дага я, конечно, несла на руках. Мы не знали, что делать. И тут нам встретился Тенгель.

Силье вздрогнула, когда воспоминания об этой ночи нахлынули на нее, и попыталась отогнать их. Кругом виселицы, палач, ужасающая вонь от сжигаемых на кострах трупов…

— И Тенгель решил позаботиться о нас, — тепло сказала Силье. — Он дал нам все, в чем мы нуждались. С тех-то пор мы и живем все вместе — нашей маленькой семьей из пяти человек.

Тенгель грустно улыбнулся. Он не стал рассказывать о своем одиночестве — более глубоком, чем у остальных. Их одиночество было чем-то внешним, наносным, а его — как сильная боль в груди, пронзающая все существо.

Первая встреча с Силье и Суль запомнилась той же болью, ведь вначале и они отступили, увидя его лицо. Забыть об этом невозможно. Он вспомнил, как увидел преданные, беззащитные глаза Силье. Его потянуло к ней, захотелось защитить ее чистоту — неужели для того, чтобы потом втоптать в грязь? Нет, он несправедлив к себе. Он действительно хотел защитить Силье, заботиться о ней. Однако вел он себя весьма сдержанно. Оттаял только тогда, когда к своему величайшему удивлению понял, что он ей нравится.

О, это было прекрасное время, полное тоски, боли и надежд; время, когда они привыкали друг к другу, проверяли свои чувства. Тенгель не верил своему счастью — ведь он считал, что ему никогда не жить с женщиной! Но разве можно было устоять перед Силье?

Он прислушался к разговору. Воспоминания промелькнули так быстро, что он не упустил нить беседы.

— И вот у нас появилась Лив. Помнишь, Суль? — продолжала Силье.

— А как же. Ведь ты тогда так долго болела.

— Суль, если хочешь, то зови нас мамой и папой. Мы считаем, что мы твои родители.

Девочка немного подумала.

— Конечно, я могла бы, — сказала Суль немного капризно. — Но мне это было бы непросто. Я привыкла звать вас Силье и Тенгелем!

— Я тебя понимаю. Хорошо, что мы можем говорить с тобой откровенно, как друзья. Меня это очень радует.

Повинуясь душевному порыву, Суль подошла и села на колени Силье. Крепко обняла ее. Силье улыбнулась Тенгелю. Ну вот, теперь их признали за родителей.

Даг задумчиво и серьезно смотрел на своих названных родителей. У него было типично аристократическое, с гонкими чертами, лицо.

— А моя мать ищет меня? — пискнул он. Боже, как трудно было ответить на этот вопрос. На помощь пришел Тенгель: