Кто там во тьме?

Мне представлялось, что эта заколдованная полянка наверняка густо заросла травой. Найти поляну, однако, не представляло никакого труда.

Я проделала несколько дыхательных упражнений, привела в порядок легкие, подождала, пока успокоится сердце. Тем не менее, возбуждение не улеглось, сильно стучало в голове и звенело в ушах.

Тут я поняла, что всегда хотела посетить эту заколдованную поляну, хоть даже в мыслях не признавалась себе в этом желании. Влекла меня некая сила, что-то сработало в подсознании… Разве не странно, что я вышла именно на это место? Место, которое казалось мне хорошо знакомым. Тишина леса… Воспоминания…

Винга, слушая рассказ Габриэля, стояла, прислонившись к утесу. А в середине поляны… в середине…

Я боязливо огляделась. Вдруг увижу… Теперь на этом месте осталась только отшлифованная каменная плита округлой формы.

Сколько же всего здесь произошло! А вот теперь… И никаких следов не осталось.

Я вышла на середину поляны, убеждая самоё себя, что на дворе двадцатый век. А если здесь и имели место какие-то события, то они происходили давным-давно. Все это уже история…

Как же её звали? Ванья? Да-да, точно. Ванья и Тамлин. Тамлин из Рода Демонов Ночи. Они встретились именно на этом месте. А позже, покидая землю, отправились в иной мир с этой поляны.

Я криво усмехнулась. Да неужто я и в самом деле во все это поверила?

Тишина леса? Что-то мне в ней не понравилась. Было неестественно тихо. Словно кто-то караулил тебя. Габриэл говорил, что Винга чувствовала то же самое. Словно за каждым деревом пряталось какое-то существо.

Но ведь серые человечки исчезли. Их больше нет. Их когда-то уничтожила Сага.

Нет, эти существа были не из рода серых человечков. В этом я была абсолютно уверена. Да и не было здесь никого. Только лес. Сильная июньская жара. Блеск листвы. Двадцатое июня. Скоро Иванов день…

Вдруг все мое существо пронизал ужас. Откуда-то подул ветер?.. Не может быть. День такой тихий, ни один листочек не шелохнется.

В кронах деревьев раздался шум, воздушный поток постепенно опустился ниже, и вот он уже в центре поляны. Ужас парализовал меня, задрожали колени. И в то же время я не могла оторвать глаз от крон деревьев…

Зашумела листва, зашептал ветер: «Уходи…! Уходи… отсюда… Тебе нечего… здесь… делать… Уходи!… Уходи!…»

Чего только не померещится. Надо сказать, я любила мистику. Из мелочей могла возродить монстра.

Помнится, кто-то рассказывал, как в самый тихий день вдруг неожиданно может подняться ветер. Но откуда? Почему? Хотя, видимо, ничего странного в этом нет…

Ветер усилился. Согнулись верхушки деревьев. Негромкий шепот превратился в звучный хор. Голоса звучали все громче и громче, стали отдаваться болью в ушах… Церковный хор, поющий некое заклинание, угрожающий мне…

Я вскрикнула, силой воли стряхнула с себя чары и побежала… побежала что было сил. Бежала как сумасшедшая, громко крича, чтобы заглушить голоса…

Назад я вернулась той же дорогой. Ужасная поляна, на которой буйствовал ветер, осталась далеко позади.

«Да это же просто лес! И никого тут нет!» – Убеждала я себя. А леса я всегда боялась. Слишком пустынно, слишком далеко от людей!

А ноги несли меня все дальше и дальше по тропинке, усыпанной сосновыми иголками. Я задыхалась, рот был распахнут в беззвучном крике ужаса, хотелось скорей назад, к людям… Мне казалось, я сошла с ума.

Наконец показались первые дома. Они проносились мимо, один за другим. Не видно ни одного человека.

А я все бежала и бежала, пока силы не покинули меня. Вот я и на месте встречи….

Найдя скамейку, без сил опустилась на сиденье. И вспомнила, что на обратном пути не увидела палатки. А я ведь спрашивала продавщицу как пройти к Линде-аллее.

Вернуться назад я не согласилась бы ни за что на свете. Да и не хотела я знать, была там палатка или нет.

7

– Думаешь, будет дождь? – Задрав голову, Габриэл разглядывал облака.

– Нет, – послышался в ответ голос Карине, – Прогноз погоды на сегодня хороший.

– Значит, пойдет дождь, – заключил Габриэл. И ошибся. Как известно, и на старуху бывает проруха.

Наступил Иванов день. Все, принадлежащие Роду Людей Льда, собрались в этот день на Линде-аллее. Отсутствовала лишь Мари да четверо оставшихся в живых детей. Мари жила в Трёнделаге. Она не могла забыть и простить роду потери дочери Кристель, горечь не проходила. Конечно, ей крепко досталось за принадлежность к этому роду.