Немые вопли

Его мягкий голос немного успокоил взвинченные нервы Эллен.

Они снова принялись осматривать дверь в свете фонарика.

— Нет, — сказал Рикард. — И в других местах замка нет.

Все трое медленно повернулись к Эллен и с упреком посмотрели на нее.

Она растерянно переводила взгляд с одного на другого. Лица их казались расплывчатыми в ночном освещении.

— Но я уверяю, что… — начала она.

Лицо ленсмана показалось ей в темноте суровым.

— Твоя история начинает казаться нам все более и более надуманной и неправдоподобной, моя юная дама, — сказал он. — Ты случайно не мифоманка?

— Ми… мифоманка?

— Да. Сочиняешь всякие истории, а потом сама начинаешь верить в них.

Она беспомощно покачала головой. Она была в таком же недоумении, как и они.

— Эллен не мифоманка, — сухо заметил Натаниель. — То, что она пережила прошлой ночью, было на самом деле.

— Откуда ты это знаешь? — тихо спросил Рикард. — Значит, здесь все-таки есть какая-то атмосфера?..

— Густая, как каша, — ответил Натаниель.

— Но ведь ты только что сказал, что дверь не представляет никакой опасности! — агрессивно произнес ленсман.

— Дверь — да, — ответил Натаниель.

— И что же это за… атмосфера? — почтительно осведомился Рикард.

Проведя рукой по лбу, Натаниель сказал:

— Я не знаю. Но это что-то неприятное. Это затрагивает так много чувств: растерянность, одиночество, озлобленность, жажда мести, жадность, надежда, безнадежность, тоска — все вперемешку. Но доминирует здесь настроение обычного, низменного предательства.

— Дело плохо, — сказал ленсман. — И все это так беспросветно?

— Да! Все беспросветно! — жестко ответил Натаниель.

Вежливо кашлянув, Рикард спросил:

— Эта атмосфера создается нами или самим помещением?

— Тем, что находится за этой дверью, — ответил Натаниель. — Оттуда несет какой-то мерзостью.

— Ты забываешь о стоящей перед тобой задачей, Натаниель, — сказал Рикард. — Здесь ощущается присутствие смерти?

Быстро повернувшись к нему, Натаниель сердито ответил:

— В данном случае это несущественно. Ленсман вздохнул.

— Что-то я устал стоять, — сказал он. — Давайте вернемся в комнату Эллен, включим свет и обсудим все. Мне уже надоело здесь шептаться.

Было приятно снова оказаться в маленькой, уютной спальне.

Ленсман прилег на постель, Натаниель сел на пол, прислонившись к стене, и Эллен опустилась рядом с ним, предоставив стул Рикарду. В голове ее пронеслась совершенно несвоевременная мысль: под свитером у нее по-прежнему была ночная рубашка. Когда у нее появится возможность одеться более подходящим образом?

— И что же нам теперь делать? — спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Взломаем дверь, как только рассветет, — ответил ленсман. — Разрубим ее топорами.

— А есть ли нужда в подобном варварстве? — спросил Рикард.

— Несомненно, — ответил Натаниель.

— Впрочем, я сам не уверен в этом, — пробормотал ленсман. — Боюсь, мы можем спугнуть так какого-нибудь мерзавца.

Все задумались.

— Натаниель, ты еще не сказал нам, считаешь ли ты пережитое Эллен делом реальным или же это… нечто потустороннее? — спросил Рикард.

Эллен с нетерпением ждала ответа, смертельно боясь в то же время услышать его.

Натаниель, которого она мысленно называла «богоподобным», сама не подозревая о том, как она близка к истине, долго обдумывал ответ и наконец сказал:

— Мне самому хотелось бы ответить на этот вопрос. Но все так запутанно. Передо мной такой конгломерат впечатлений, что я никак не могу уловить сути.

— Значит, здесь что-то произошло?

— Вне всяких сомнений.

— Ты видишь, что находится за этой дверью? — спросил уполномоченный по криминальным делам.

Опершись руками о колени, Натаниель беспокойно уставился в потолок.

— Я видел маленькую комнату. Тесную и темную. Стены обшиты бревнами, крест-накрест, без всякой фанеры. Я увидел еще кое-что непонятное, совершенно неуместное здесь.

— Как это выглядело?

— Большое, круглое… Этих предметов там было много. Я не понял, что это такое.