Немые вопли

Она чувствовала такое разочарование, что ей хотелось плакать. «Прости меня, Натаниель, прости, я не знала, получится ли это у меня, но, во всяком случае, я зашла довольно далеко…»

И она заплакала навзрыд.

Слезы лились и лились, и она понимала, что плачет, в основном, от физической усталости. Она совершенно вымоталась, проводя этот эксперимент.

Прошло некоторое время, прежде чем она поняла, что не одна.

Неужели она еще и забыла закрыть входную дверь?

Вынув носовой платок, она вытерла глаза и высморкалась. Слезы больше не затуманивали глаза.

Какая досада! Ужасно досадно, когда тебя видят в таком состоянии! Сидеть в прихожей и рыдать!

— Извините, — всхлипнула она и подняла глаза. Хотя сама она полагала, что, кто бы это ни был, родители или посторонний человек, ему следовало вести себя тактичнее, а не просто стоять и пялиться на нее!

Это был молодой, совершенно незнакомый ей человек. Но какой симпатичный!

Одет он был очень просто, почти бедно. Светловолосый, на вид немного застенчивый, с сияющими голубыми глазами. Да, эти глаза светились такой добротой, что Эллен чуть было снова не расплакалась. Она встала и удивленно произнесла:

— Что тебе нужно?

Сначала он просто посмотрел на нее с мягкой улыбкой, потом сказал:

— Я хочу, чтобы продолжала.

— Что продолжала? — растерянно спросила она. — Я не понимаю.

— Ты единственная, кто может помочь теперь Натаниелю. Сделай это! Попытайся продолжать это и найди его!

Она почувствовала, что бледнеет.

— Откуда ты знаешь… кто ты такой?

Он был из тех, кому сразу можно говорить «ты»: простой и добросердечный. С ним невозможно было говорить на «Вы», абсолютно невозможно!

— Я Линде-Лу, — сказал он мягким, приятным голосом. — Я защитникНатаниеля. Ему нужна теперь твоя помощь, потому что я не могу точно определить его местонахождение. Только ты можешь спасти его! Но торопись!

— Но я больше не могу. Мне не удалось установить с ним контакта, я слишком слаба.

— Попытайся! Мы рассчитываем на тебя!

— «Мы»?

На улице хлопнула какая-то дверь.

— Я должен идти, — торопливо сказал ее гость. — Сделай все, что можешь!

И он вышел.

Эллен была настолько ошеломлена, что даже не попыталась остановить его. Она выбежала на лестницу, но его уже не было.

Удивленная, она вернулась обратно, закрыла дверь — на этот раз, пошла в свою комнату.

«Разве в прошлый раз я не заперла дверь? — подумала она. — По-моему, заперла!»

Что толку было думать об этом теперь! Лучше всего было вообще ни о чем не думать, потому что случилось нечто странное. Откуда этот парень мог знать, чем она занимается? Может быть, она, вопреки всему, установила контакт с Натаниелем? А потом он с помощью телепатии послал к ней этого человека, чтобы тот передал ей весть от него? Такое могло быть.

Но в таком случае, он должен жить где-то по соседству! Как там его зовут? Линде-Лу? Странное имя! Защитник Натаниеля? Странный титул!

Но какой приятный человек! Сама любовь, сама доброта!

Она все поняла: перед ней была поставлена задача, которую никто, кроме нее, не мог выполнить. Она, только она одна могла помочь Натаниелю!

Может быть…

Нет, нельзя теперь сомневаться в этом! Человек способен на все, если поверит в себя!

Сев на коврик, она начала все сначала, всю долгую, утомительную процедуру. Хорошо, что она не подумала ненароком: «Только бы не зазвонил звонок!» Эта мысль немедленно вывела бы ее из состояния сосредоточенности.

И вот она снова вернулась в абсолютную, черную пустоту, делающую тело безжизненным.

Шли минуты. Эллен почти не дышала, в ее сознании была только мысль о Натаниеле.

В доме и снаружи было абсолютно тихо, ничто не мешало сосредоточенности Эллен. Вокруг нее была полная тишина.

Она почувствовала, что в ней самой происходит что-то странное, во что она раньше совершенно не верила.

И это был вовсе не тот великий страх, который она испытала в детстве, когда в нее вселилась душа несчастного, или в гостинице. Это было нечто совершенно иное, что-то величественное и прекрасное. И в то же время устрашающее.

Прошло примерно три четверти часа, прежде, чем она заметила, что находится в каком-то ином месте. Вокруг нее было темно, воздух был затхлым, пахло сырой землей. Она была не одна, рядом с ней было несколько человек. Но она не узнавала себя, она думала не так, как это бывало обычно, она не чувствовала себя молодой, беспечной девушкой. Мозг ее теперь вмещал много-много всякой учености, всяких знаний и всякой мудрости, касающихся вещей современных и ушедших в историю. И даже будучи не в силах мыслить последовательно, она понимала, что стала иной. Она ощущала жажду, голод, боль и бесконечную усталость.