Немые вопли

Эллен даже не подозревала о том, что и сама была достаточно привлекательной: светло-голубые глаза, белые зубы, летний загар на лице, черные, дико вьющиеся волосы, широкие, как у мальчишки, плечи и красивой формы грудь, тонкая талия, юношески стройные бедра. В дополнение к этому у нее были прямые, длинные ноги и лучезарная улыбка.

Она была несколько удивлена тем, что не все девушки бросали на Натаниеля взгляды, и она поняла, что он был слишком специфичным, чтобы нравиться всем. То, что он привлекает ее, вовсе не означает, что все остальные девушки должны обращать на него внимание. Это обстоятельство ее очень устраивало.

Проводив ее в отель, где была уже заказана комната, он пригласил Эллен пообедать. Ей пришлось пожалеть о том, что она так плотно закусила в поезде. Ведь не каждый день ей приходилось обедать с таким мужчиной!

Она не знала, о чем говорить с ним за столом. Старалась есть как можно элегантнее, старалась произвести на него впечатление своими хорошими манерами. Но опрокинула солонку и раскрошила по скатерти хлеб. Натаниель весело улыбался и непринужденно болтал обо всем подряд. Скрепя сердце, она признала его превосходство. Он, видимо, понял ее чувства к нему и был неприятно этим задет. Наконец она сказала:

— Какая у тебя замечательная мать! Я никогда не видела более красивой женщины.

Он просиял от этих слов и от того, что она наконец заговорила.

— Да, благодаря ей у Людей Льда появилось новое родство.

— В самом деле? Я еще не дочитала. Я дошла только до приключений Виллему.

— Ты дошла только до этого?

— А сколько, ты думаешь, человек может прочитать за два дня, да еще с таким папочкой, который постоянно вырывает у тебя из рук страницы?

Натаниель засмеялся.

— В таком случае, тебе многое еще предстоит узнать, — сказал он. — Я думаю, тебя ждут впереди страшные истории.

— Должна признаться, что я пыталась найти те места, где говорится о тебе, но ничего не нашла.

— Обо мне пока что мало написано, ведь каждый сам пишет о себе, и у меня все еще впереди. Я еще не так много пережил. Но моя мать… И ее мать, Ванья…

Натаниель вздохнул, захваченный своими мыслями. Эллен показалось, что он торопливо и тихо сказал самому себе что-то о «черных ангелах и ночных демонах», но это ей, разумеется, послышалось.

— Кстати, ты очень понравилась моей матери, — громко произнес он. — Она хочет, чтобы я как-нибудь пригласил тебя к нам домой…

«О, да! — подумала Эллен. — Мне бы так хотелось этого!» Но он тут же убил в ней всякую надежду.

— Но этого, конечно, не должно быть. Нам нужно поскорее покончить с этой историей, а потом каждый из нас пойдет в жизни своим путем.

Ну разве можно вот так лишать человека всякой надежды? Настроение у Эллен стало сразу мрачным, но она решила взять себя в руки. Лучше все это воспринимать легко.

— Как дела у Эфраима? — с напускной веселостью спросила она. — Ведь у него совсем нет чувства юмора, зато он считает себя седьмым сыном седьмого сына. Весьма забавная комбинация!

— В самом деле, — вздохнул Натаниель. — Да, у Эфраима дела плохи.

Мы пытаемся спасти его, но он злится, считая, что мы вмешиваемся в его жизнь. Ведь он считает себя Великим и Непогрешимым. Это просто трагедия! Считать себя святым и избранником самого Бога, а на самом деле не быть им — такое долго продолжаться не может. В особенности, если человек такой слабый, как он. Он говорит одно, а делает совсем другое. Слоняется к тому же по пивным. Хорошо, что моему деду не пришлось увидеть все это, ведь в свое время он возлагал на него такие надежды…

— Не лучше ли было бы, чтобы все, включая Эфраима, узнали, что седьмым сыном седьмого сына являешься ты?

— Чтобы из меня сделали святого? Нет, благодарю! Обо мне растрезвонили бы по всей стране и вознесли бы меня до небес, а у меня нет на это времени. Передо мной поставлена великая задача, и ничто не должно затмевать ее. Но если ты уже поела, мы можем продолжить наш разговор вечером. У нас очень мало времени.

Эллен встала и застегнула на все пуговицы пиджак, словно защищаясь от чего-то незримого.

Все равно, что идти к зубному врачу или выступать перед большой аудиторией. Люди стараются не думать об этом до самого последнего момента. Но внезапно этот момент наступает — и человек как будто попадает под холодный душ.