Демон ночи

Далеко, далеко позади себя она слышала крик, нет, вой дикой ярости. Он был таким далеким, таким слабым, но все же проникал ей в самую душу.

– Это Тамлин? – испуганно спросила она.

«Нет, – передалась ей мысль волка. – Разве ты не слышишь, что это? Разве это не похоже на эхо, принесенное ветром?»

Эхо, принесенное ветром? Она раньше где-то слышала эти слова! Читала их. В книгах Людей Льда.

– Тенгель Злой? – прошептала она, не решаясь оглянуться назад.

«Да. Он узнал о происшедшем. Гнев его не знает границ».

– И этот гнев обращен ко мне? – дрогнувшим голосом произнесла она.

«Не бойся, – передал ей свои мысли другой волк. – Ты же знаешь, что Марко защищен от вашего злого предка, и тот не может найти его. Теперь ты тоже защищена».

– Но ведь я же всего лишь обычный человек! Я не такая, как Марко.

«Ты выполнила великое поручение. Согласно воле твоего деда, ты должна быть защищена и вознаграждена».

– Вознаграждена? Каким образом?

«Когда твои земные дни подойдут к концу, ты попадешь в нашу обитель. Там ты встретишь свою бабушку Сагу и нашего властителя Люцифера. И Марко, конечно».

– Но не моего отца?

«Нет. Твоего отца там нет».

Она загрустила о своем отце, и в то же время она была благодарна за выпавшую на ее долю честь.

Внезапно они оказались в ее комнате. И она уловила последние переданные ей мысли волков: «Отныне и навсегда Тенгель Злой не сможет добраться до тебя, не сможет увидеть тебя, узнать тебя. Спасибо за помощь, Ванья из рода Людей Льда!»

– И вам спасибо! – крикнула она им вслед. – Надеюсь, мы еще увидимся.

«Придет время, и мы все встретимся».

Она помахала им, уходящим в ночную тьму. На небе сияло несколько звезд. Ванья принялась размышлять о том, где же она побывала. Она не видела ни одной звезды, лишь болезненно-голубую луну. И это была не обычная земная луна.

Какие же миры она посетила?

Ванья проснулась. Было раннее утро, она лежала в своей постели, в той же позе, в какой заснула.

«Сколько ночей я так спала? – подумала она. – Бедные мама и папа, как все это вынесли?»

В гостиной висел календарь, с которого Хеннинг ежедневно срывал по листку. Ванья вышла туда, чтобы посмотреть.

В полутьме она с трудом различила цифры.

Была та же самая ночь! Значит никто не заметил ее отсутствия.

Три часа ночи.

Вернувшись в спальню, она села на край постели.

Все-таки, это был сон! Всего лишь сон, возможно, желанный для нее сон. Сон о том, что ей удалось освободить Тамлина из темницы и ночных демонов от Тенгеля Злого.

Может быть, Марко добавил в снотворное наркотический порошок? Она знала, что в таких случаях человек видит странные сны.

Значит, она не встречала черных ангелов, не была в обители ночных демонов, не приближалась к пещере демонов шторма. Значит, она не видела и Тамлина.

Она была совершенно разочарована.

В руке у нее было что-то странное на ощупь. Ванья зажгла лампу, чтобы посмотреть.

На ее ладони лежал клок жесткой, темно-серой звериной шерсти.

А ее ночная рубашка?

Господи, она была просто изорвана в клочья! Большой кусок на подоле был оторван. Ворот рубашки был разорван.

Ванья медленно подняла голову и затаила дыханье, словно боясь, что кто-то сможет услышать ее вздох.

12

Прошло два года.

Хеннинг и Агнета желали своей дочери только добра. И не их вина в том, что они сделали для нее совершенно неподходящий выбор.

Их маленькая, любимая, прекрасная Ванья наконец-то успокоилась. Но в ее глазах по-прежнему было что-то такое, чего они не могли понять. Иногда у Агнеты возникали кое-какие догадки: она видела такую бесконечную и болезненную скорбь, которую невозможно было описать словами.

Но Ванья ничего не говорила. Первые месяцы после того, как их навестил Марко, она была погружена в себя. Была задумчивой и рассеянной. Но потом стала больше вникать в их повседневную жизнь, смеялась вместе с ними, играла с Андре, ухаживала за Ветле, маленьким сыном Кристоффера и Марит, родившимся в 1902 году и ставшим ее фаворитом среди людей.

Внешне она была радостной и приветливой молодой девушкой, всегда готовой прийти на помощь, и очень расторопной. Но при более пристальном внимании можно было заметить, что часто ее смех беспричинно замирал, а руки бессильно опускались, словно ей приходили в голову тяжелые мысли. Но это длилось лишь мгновение: в следующую минуту она снова становилась самой собой.