Привидение в кроссовках

Я вышла на улицу и чуть не упала. Сверху, из окна, вылетела моя куртка и плюхнулась на тротуар. Не успела я подобрать одежду, как прямо на голову спланировала сумка, пребольно стукнув меня по макушке ручкой. От удара ридикюльчик открылся и содержимое разлетелось по Солянке. Губная помада, расческа, носовой платок, конфетки «Тик-так», телефонная книжка, ручка, визитница и десять стодолларовых банкнот… Несколько прохожих стали помогать мне.

В результате я получила назад расческу, носовой платок, визитницу и семь сотенных бумажек. Отличная новая губная помада «Буржуа», копеечная ручка и три ассигнации нашли себе новых хозяев. Сначала я расстроилась, но потом решила, что убиваться не стоит. Губную помаду куплю новую, честно признаться, украденная не слишком мне нравилась, о ручке стоимостью в рубль пятьдесят не стоит и сожалеть, а деньги… Что ж, будем считать, что господь решил отвести от меня какую-то беду и лишил за это всего лишь трех сотен баксов. Конечно, хорошо иметь деньги, но ведь ни здоровья, ни счастья, ни любви, ни душевного спокойствия на них не купишь.

Вечером, усталая до невозможности, я тихо лежала на диване. Сон не шел, обычно его прогоняют мысли, но сегодня в голове было пусто, как в воздушном шарике. Поворочавшись с боку на бок, я захотела пить, обнаружила, что в кабинете только пустая бутылка, и пошла в буфетную.

Честно говоря, мне совсем не хотелось ночью бродить по магазину, но жажда просто схватила за горло. Взяв с собой Хучика, я спустилась вниз, зажгла свет, напилась от души водой «Серебряная капля» и решила вернуться в кабинет.

В торговом зале стояла пронзительная тишина. Мне стало не по себе. Так неуютно делается ночью в церкви, да­же не страшно, а жутко. Знаешь, что стоишь в соборе од­на, а спиной ощущаешь чье-то присутствие. Вот и мне сейчас казалось, что в затылок дышит Некто.

Что­бы успокоиться, я резко оглянулась, предполагая увидеть пустой торговый зал и стеллажи, но взгляд упал на бледно-серую фигуру, маячившую около аквариума. Привидение опять пришло. Прежде чем я успела сообразить, как поступить, призрак поднял тонкую руку, вытянул ее вперед, я уставилась на железку, выглядывавшую из его рукава.

Если я че­го не понимала, так это того, что происходило у фантома с ладонями. На днях я видела костлявые фаланги, украшенные перстнями. Спрашивается, если призрак – человек, прикидывающийся ожившим мертвецом, то почему у него руки как у скелета? Не зная ответа на этот вопрос, я предпочла не думать о ситуации, но сегодня привидение достало железку.

Ко­гда-то, в начале позапрошлого века, воины, потерявшие в сражениях верхнюю конечность, получали взамен отвратительный металлический крюк, к тому времени человечество еще не приду­мало достойные протезы. Похоже, у моего ночного гостя тоже нет правой… Я не успела додумать мысль до конца, потому что раздался довольно громкий звук: «чпок», из железки что-то выскочило и, просвистев над моим правым ухом, вонзилось в «Энциклопедию домашнего быта». Я разинула рот. Толстый том был насквозь пробит неким предметом, более всего походившим на длинный гвоздь с большой, круглой шляпкой. Чпок! Точ­но такой же болт вонзился в дверь подвала.

Взвизгнув, я бросилась бежать. Фантом несся за мной, стреляя из непонятного, но страшного оружия. Гвозди летали вокруг, словно мухи, один проскочил так близко, что задел край моего уха. По шее потекла горячая струя.

В первую секунду я хотела бежать в кабинет и запереться там, но потом переду­мала. В соседней комнате спят дети и собаки. Я юркнула под прилавок с канцелярскими принадлежностями, туда же рванулся и Хучик. Я схватила мопса и прижала к себе. В ту же секунду призрак наклонился, и только то­гда я поняла, какого дурака сваляла. Бежать было некуда, я «заперта» в тесном пространстве.

Привидение то ли засмеялось, то ли закашлялось, вытянуло руку с пистолетом, прицелилось, я зажмурилась, но тут Хуч, вывернувшись из моих рук, кинулся к призраку и, поставив лапки ему на ногу, принялся махать жирным хвостиком, словно говоря: «Это же я, Хучик, неужели ты убьешь нас?»

– Отойди, милый, – тихо, ужасно знакомым голосом сказал фантом, – отойди, дорогой.

Хуч продолжал царапать ногу киллера.

– Ты кто? – прошептала я и, вспомнив визит писательницы-целительницы, добавила: – Че­го хочешь?

– Твоей смерти, – ответил фантом и… упал на пол.

Я сидела под прилавком, не ощущая ни рук ни ног, тело словно заморозилось. Хучик бегал вдоль поверженного призрака, царапал лапками ткань, покрывавшую лежавшего.