Томление

— Не правда ли? — парировала Сесилия оживленно. — Именно в этом сила нашего рода.

— Сила в том, чтобы опускаться все ниже? А что поговаривают об этом датские дворяне?

— Но мы живем в Норвегии и ведем себя как норвежцы. А норвежское дворянство всегда поступало так, как считало для себя нужным, после того как были отменены всяческие привилегии.

«Неужели у нее на все найдется ответ?» — раздосадовано подумала Жюли. И нанесла удар ниже пояса:

— Но похоже, это дурно сказывается на потомстве?

«Ах ты, чертовка!» — подумала Сесилия и выпустила все когти, чтобы защитить Кольгрима.

— Мы пока этого не заметили, — беззаботно ответила она. — Напротив, всегда полезно вливать свежую кровь в древний род. Я понимаю, что вы еще не успели увидеть Маттиаса, сыночка Ирьи. Это прелестнейший ребенок во всей округе. Ну а у вас как, есть собственные дети?

Для Жюли это было уж слишком. Она готова была произнести: «Я не настолько безнравственна», но тут же решила, что лучше будет не касаться интимных сторон своего брака. Иначе эта гнусная особа решит, что господин Мартиниус нуждается в «утешении»!

Поэтому она выдавила из себя тусклое «нет» и отошла к своему мужу, даже не попрощавшись с Мейденами. Сесилия, которая походила на разъяренную кошку, дернула за собой Ирью, и обе они поспешили за Лив и Дагом. Она посчитала, что выиграла эту дуэль.

— Имей в виду, ты должна обходить эту женщину стороной, — предупредила она Ирью.

Ирья, более простая и добродушная по натуре, решила, что Сесилия слишком грубо разговаривала с этой милой и приветливой женой священника.

Сесилия должна была уезжать на следующий день, однако поездку пришлось отложить еще на день. Так что она могла побыть еще немного дома, вместо того чтобы сидеть в ожидании в Осло. И этот лишний день ей пригодился.

После обеда она пошла на кладбище. Она принесла с собой цветы и обошла все дорогие ее сердцу могилы.

Ее будущее представлялось ей неутешительным. Она должна возвращаться в Данию, в королевский дворец, и единственное, что ободряет ее, так это воспитание маленьких детей.

А как же Александр? Какими глазами она посмотрит на него? Она очень надеялась, что они никогда больше не встретятся.

Но как ей разлучиться с Мартином, который так напоминал Александра? И который так несчастлив в своем браке…

Она находилась на кладбище довольно долго. На нее снизошел удивительный покой, пока она созерцала могилы своих близких, представляя себе, что души умерших ведут с ней неслышный разговор. Ей очень не хватало совета старших. Дедушки Тенгеля. Или бабушки Шарлотты. Или Силье, которая многое понимала чисто интуитивно.

Постепенно темнело. Сесилия собрала с могил увядшие цветы и пустые вазы и отнесла их на задний двор, за храмом. И тут она заметила, что между деревьями, возле церковной ограды, маячит какая-то фигура.

Сесилия была не из пугливых. И привидений она не боялась. К тому же. это был скорее всего человек. Но откуда он мог так быстро появиться? Ведь когда она шла через кладбище, дорога была совершенно пустой.

В сумерках было трудно распознать, кто это такой, но когда человек приблизился к ней, она узнала в нем священника.

Сесилия не удивилась: она словно ждала его. Сердце ее забилось. Она и хотела, и не хотела встретиться с ним вновь.

— Откуда ты появился? — неуверенным голосом спросила она.

Его голос тоже слегка дрожал.

— Я долго смотрел на тебя из церкви. Но я ждал, когда ты покинешь кладбище.

— А что Жюли?

— Она в полной уверенности, что ты уже уехала, и потому отправилась навестить родителей в Осло. Я тоже не сомневался в том, что ты уже по дороге в Данию.

— Корабль запаздывает, — коротко ответила она.

Она растерялась, понимая, что не владеет собой. Ей надо бы теперь просто уйти отсюда, но она не делала этого.

— Я просил Жюли о разводе.

Сесилия казалась удивленной. Он шел напролом.

— Надеюсь, это не из-за меня?

— Нет-нет. Я просто не могу так жить дальше.

— Я понимаю тебя. Но разве священник может требовать развода?.. Разве это принято?

— Нет. Но я в совершенном отчаянии.

— А что же она? Что она сказала тебе?

— Она, конечно же, не согласилась со мной. И что хуже всего, она заговорила о мести. У нее хватит на это ума. Я не хотел накликать беду на твою голову. И я обещал ей, что останусь.