Ангел с черными крыльями

У нее появилось новое ощущение. Ей казалось, будто она все время к чему-то прислушивается, сама не зная к чему. Словно весь мир затаил дыханье. У нее появилось чувство самоудовлетворения, но почему это произошло, она не знала.

Временами ей становилось страшно. Она замечала в самой себе медленное, неумолимое перевоплощение, неотступно совершающееся с ней, но она не понимала, что с ней происходит!

Ее спасали упражнения на флейте. В те часы, когда она упражнялась на своем неподатливом инструменте, ей удавалось забыть страх, полностью отдаваясь игре. Она стала заметно продвигаться вперед. Коротенькие кусочки мелодий, отдельные фрагменты, которые ей удавалось извлечь из колдовской флейты, становились все чище и чище. И тогда она испытывала чувство удовлетворения. Все сразу становилось на свои места. И это не было хвастовством перед собой, она видела результат своих усилий.

Это было удивительное чувство!

Но вот настал день, когда Гунилла решила поговорить со своим мужем.

В глазах ее затаилось глубокое беспокойство, когда она сказала ему:

— Неужели мы упустили нашу девочку, Эрланд? Он сразу понял, что она имеет в виду.

— Она стала такой странной, — сказал он. — Мне кажется, она совершенно не обращает внимания на нас.

Протянув над столом руку, Гунилла тревожно коснулась его ладони.

— Ты видел ее вчера? — сказала она. — Какой триумф был написан на ее лице! Мне кажется… Мне кажется, она плохо выглядит. Наша маленькая Тула!

Голос ее стал хриплым. Эрланд не знал, что на это сказать. Он был встревожен не меньше. Девочка явно избегала всех, едва удостаивая ответом тех, кто заговаривал с ней. То она казалась усталой и разочарованной, то на лице читались триумф и самодовольство.

— Видишь ли, она переживает трудный возраст… — осторожно заметил он.

— Да, в самом деле. Эрланд, что же нам делать? Я помню, что когда мне было столько же лет, сколько ей, мне так было трудно обращаться к маме Эббе со своими проблемами. Ты ведь знаешь, она не тот человек, с которым можно поговорить. И мы с тобой такие же невежды, как и она. Маленькой Туле некому довериться. Ну что мы можем ответить ей, когда она начнет задавать нам вопросы? Не окажется ли это для нас слишком трудно? Что мы можем дать ей?

— Любовь, — ответил Эрланд.

— Это верно. Но я не могу подойти к ней и спросить: что тебя мучает, Тула? А ты?

— Да, мы на это не способны, Гунилла. Так что нам остается просто ждать.

Так они сидели за столом, молча взяв друг друга за руки, и сердца их тревожно бились за их любимую дочь.

Тула упражнялась. У нее было потайное место в лесу, куда она уходила, когда ее охватывало кошмарное беспокойство. Она знала, что только игра на флейте может успокоить ее и вернуть в нормальное состояние.

Зима была мягкой, так что она проводила много времени вне дома. На холмах не было ни снега, ни инея, одни лишь опавшие листья брусники.

Ей показалось, что она разобралась в сложной последовательности дырочек, у нее начало получаться что-то вроде мелодии. Если бы Тула жила сто лет назад, само понятие атональной музыки вызвало бы у нее недоумение. Но ее флейта имела еще более запутанное устройство: она была настолько дисгармоничной, что здесь вообще невозможно было говорить ни о какой музыке.

Тем не менее ей казалось, что кое-что у нее получается.

Она нашла в этой флейте главный элемент. Последовательность полутонов и четвертей тонов звучала, конечно, невыносимо, но теперь ей, по крайней мере, было от чего оттолкнуться. Собственно говоря, в ее распоряжении было всего пять звуков. Один из них был фальшивым, насколько она могла определить это на слух, поэтому ей хотелось найти точный звук…

Она повторяла кусочек мелодии снова и снова. Ругалась и плакала, думала, что нашла тот самый звук, но тут же отчаивалась… В конце концов она отшвырнула в сторону флейту — но тут же подняла ее — а потом решила сделать последнюю безнадежную попытку.

Она вскинула голову.

Что это было?

Что-то послышалось ей… Безжизненное мировое пространство… Оттуда донесся какой-то звук…

Крик?

Нет, разумеется, нет. Ответ?

Тоже нет.

Эхо! Да, скорее всего, эхо. Эхо, принесенное ветром.

Эх, какие только глупости не приходят ей в голову!

Она вздрогнула. По лесу шли двое человек. Увидев ее, они направились к ней.