Демон ревности

– Огромное вам спасибо, мессир! Я еще не знаю, каким чудом вам удалось спасти нас, но будьте уверены, что этого я никогда не забуду и скажу королю...

– Вы ничего не скажете, мадам! – сурово оборвал ее Лермит.

С быстротой и ловкостью, удивительными для человека его возраста, Тристан Лермит соскочил с лошади, чтобы попрощаться с молодой женщиной.

– Почему? – спросила Фьора.

– Если я получил какое-то право на вашу признательность, мадам, я милостиво прошу, скорее ради вас, чем ради нас, ничего не говорить нашему королю о том, что произошло этой ночью.

– Но почему? – никак не могла понять Фьора.

Тут в разговор вмешался Мортимер:

– Тристан прав, не всю правду стоит говорить. Если человек, на которого мы думаем, действительно организовал все это, то король не станет нас слушать, потому что не поверит нам.

– Да, – кивнул прево, – нам надо будет представить веские доказательства.

– Какие доказательства? – возразила Фьора, которая чуть не задохнулась от гнева. – Разве их мало на этой поляне? А эти двое? Может, кардинал скажет вам что-нибудь. Наконец, есть я и Леонарда.

– Вы были правы, упомянув о себе в последнюю очередь, – кисло сказал Мортимер. – Ваше слово практически не будет ничего стоить. Для короля Людовика женщины – это болтуньи с дьявольским воображением, а человека, которого мы подозреваем, он знает очень хорошо и верит ему.

– Вы думаете, что это... – начала Фьора, которой в голову пришла какая-то мысль.

Но прево остановил ее жестом:

– Не называйте никаких имен, мадам! И позвольте мне вести это дело так, как я считаю нужным. Разрешите проститься, мадам. Вам нужен для сопровождения кто-нибудь из моих людей?

– В этом нет необходимости! – сказал Мортимер. – Я беру это на себя и благодарю вас, мессир, за то, что вы поверили мне! И за то, что вовремя помогли.

Подобие улыбки осветило на мгновение суровое лицо Тристана Лермита.

– Я лишь выполняю обязанности, возложенные на меня, молодой человек, но признаюсь, что я чувствителен к дружеским отношениям. Когда-то, очень давно, я преданно служил, как и вы, одной даме... очень красивой!

– Вы, мессир? Даме? – воскликнул искренне удивленный Мортимер.

– А что вас это удивляет? Рьяный поборник справедливости, глава тюремщиков, людей из полиции, палачей и вдруг? Тем не менее это так. Ее звали Катрин де... но неважно! Она любила не меня. А теперь отправляйтесь в путь! Я увижусь с вами в Плесси.

Дуглас Мортимер помог Фьоре и Леонарде сесть в повозку, затем, привязав свою лошадь сзади, он занял место кучера. В то время, как он разворачивал тяжелую повозку, Фьора посмотрела в последний раз на мрачную поляну, на которой вырытая яма хранила следы недавнего ужаса, пережитого ею и Леонардой. Двое солдат уже принялись ее закапывать. Посреди двойного круга факелов Тристан Лермит, уже снова сидя в седле, наблюдал за ними, неподвижный, как конная статуя. Лежа перед копытами его лошади, Помпео и второй разбойник молили о пощаде, но Фьора уже не испытывала к ним больше никакой жалости. Все в ней словно застыло. Она даже забыла о страхе, который ей пришлось только что пережить. Она испытывала одно лишь разочарование. Мечта, которую она лелеяла в течение трех дней, надежда увидеть Филиппа, пусть даже больного, пусть в бессознательном состоянии, и привезти его к сыну, лопнула как мыльный пузырь. С ней сыграли мрачную шутку, и она возвращалась домой с пустыми руками и с горечью в душе.

– Неужели я так глупа, что меня можно было легко обвести вокруг пальца? – прошептала она, не давая себе отчета в том, что она размышляла вслух.

– Конечно, нет, – ответила Леонарда, сжимая ее руку, – но тот, кто обращается к вашему сердцу, всегда достигает своей цели. Неужели вам действительно так хочется разыскать мессира Филиппа?

– Вы упрекаете меня в этом?

– Я? Да упаси меня боже! Вы отлично знаете, что мое самое большое желание – это увидеть вас наконец счастливой. Но я никак не могу понять, как этому человеку удалось узнать, что ваш супруг совершил побег из лионской крепости?

– Этому человеку? – переспросила Фьора. – Вы хотите сказать, кардиналу?

– Увы, да! – сказала со вздохом старая дева. – Я не могу понять, какое участие принял он в организации этой гнусной ловушки.

– По словам его сообщников, он здесь ни при чем. Хотя в это трудно поверить.

– Во всяком случае, у нас нет вразумительного ответа на этот вопрос, а также и на некоторые другие. Сержант Мортимер, может быть, ответит нам на некоторые из них, и, возможно, Тристану Лермиту удастся вызвать на откровенный разговор мессира делла Ровере?