Давайте все убьем Констанцию

— Эти фамилии? Они какие-нибудь особенные?

— Да, особенные. АВ мертв. Так, во всяком случае, я думаю. Но видишь, они помечены? Помечены крестиками, и что бы это значило?

— Кандидаты на тот свет? Следующие?

— Да, то есть нет, не знаю, только мне страшно. Гляди.

Фамилия Констанции, в самом начале, тоже была отмечена красным кружком и крестиком.

— Книга мертвых плюс список вероятных кандидатов в покойники?

— Как она тебе на ощупь, эта книжка?

— Холодная. Ужасно холодная.

Дождь барабанил по крыше.

— Кто бы мог устроить тебе такое, Констанция? Назови нескольких.

— Черт, да сколько угодно. — Она помолчала, прикидывая. — Поверишь, если я скажу девятьсот? Плюс-минус дюжина.

— Бог мой, список подозреваемых длинноватый.

— За тридцать-то лет? Скудненько.

— Скудненько? — воскликнул я.

— Рядами выстроились на берегу.

— Ты не обязана была их впускать!

— А если они все кричали: Раттиган?!

— Ты не обязана была слушать.

— Что это, хор баптистов?

— Прости.

— Ладно. — Большим глотком она прикончила бутылку и поморщилась. — Поможешь найти этого сукина сына или сукиных сынов, если их двое — каждый подбросил по книге.

— Я не детектив, Констанция.

— А не ты ли, помнится, чуть не потоп в канале с этим психом Чужаком?

— Ну…

— А не тебя ли я видела в соборе Нотр-Дам на студии «Феникс» с Горбуном? Помоги мамочке, пожалуйста.

— Подумаю утром. Не на сонную голову.

— Эта ночь не для сна. Приласкай лучше эту старую развалину. А теперь…

Она встала, держа в руках две Книги мертвых, пересекла комнату, распахнула дверь в черную хлябь, где прибой размывал берег, и нацелилась.

— Погоди! — выкрикнул я. — Если я возьмусь помочь, мне они понадобятся!

— Молодчина. — Она закрыла дверь. — Постель и ласки? Но без механического монтажа.

— И в мыслях не было, Констанция.

ГЛАВА 3

Без четверти три, среди грозовой ночи, у самого бунгало с жутким сверканием воткнулась в землю молния. Разразился гром. Мыши в стенах подохли с испугу.

Раттиган подскочила в постели.

— Спаси меня! — завопила она.

— Констанция! — Я вгляделся в тьму. — Бога ради, ты к кому обращаешься? К себе или ко мне?

— К любому, кто слушает!

— Мы все слушаем.

Она лежала в моих объятиях. В три пополуночи, в час, когда умирают все, кому нужно умереть, зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Кто это с тобой в постели? — Мэгги говорила из местности, где в помине не было ни дождя, ни грома с молнией.

Я поискал глазами загорелое лицо Констанции, белый череп, прикрытый летней плотью.

— Никого, — ответил я. И почти не соврал.

ГЛАВА 4

Утром, в шесть, где-то там занялся рассвет, но его было не видно из-за дождя. Молнии все еще сверкали, фотографируя прибой, захлестывавший берег.

Небо прорезала невероятно мощная молния, и я понял, что, пошарив по другому краю кровати, никого там не найду.

— Констанция!

Передняя дверь стояла распахнутой, как выход со сцены, дождь барабанил по ковру, две телефонные книги, большая и маленькая, были брошены на пол, с расчетом, чтобы я их заметил.

— Констанция, — испуганно повторил я и огляделся.

По крайней мере, платье надела, подумал я.

Набрал ее номер. Тишина.

Я накинул дождевик и, ослепленный дождем, дотащился по берегу до дома Констанции, похожего на арабскую крепость; и снаружи и внутри он был ярко освещен.

Однако теней нигде не мелькало.

— Констанция! — громко позвал я.

Свет продолжал гореть, было тихо.

На берег набежала чудовищная волна.

Я присмотрелся, нет ли на песке ее следов, ведущих к морю.

Следов не было.

Слава богу, подумал я. Хотя следы могло смыть дождем.

— Будь здорова! — выкрикнул я.

И пошел прочь.

ГЛАВА 5

Позднее я, прихватив две упаковки по полудюжине пива, отправился по пыльной тропе через заросли деревьев и диких кустов азалии. Постучался в резную, в африканских узорах, дверь Крамли и стал ждать. Постучался еще раз. Тишина. Я поставил к двери одну из упаковок и отошел.

Секунд через восемь-девять дверь чуть приоткрылась, высунулась рука в пятнах никотина, схватила пиво и втянула его внутрь. Дверь захлопнулась.

— Крамли, — крикнул я и подбежал к двери.

— Проваливай, — послышалось из дома.

— Крамли, это Чудила. Впусти меня!

— И не подумаю. — Первую бутылку Крамли уже открыл: голос его прочистился. — Звонила твоя жена.