Лебединое озеро Ихтиандра

– Безобразник! – сердито выговорила я. – Разве можно цапать за нос сотрудника ДПС? Ты заслуживаешь самого серьезного наказания! Влад, простите, он щенок!

Парень схватился за лицо и начал тереть укушенный нос. У меня отлегло на сердце: крови не видно. То ли Рип не сжал как следует свои острые зубки, то ли решил всего-то напугать Влада.

– Ой не могу! – заржал Гриша, хватаясь за крышу моей машины. – Держите меня семеро!

– И где смешно? – пробурчал коллега, осторожно ощупывая совершенно целый нос. – Гражданочка, вы в курсе, что перевозка крокодилов в частном автомобиле, не оборудованном, как специальная машина, категорически запрещена?

– Ой, не могу, – стонал Гриша, – ты хоть сам себя слышишь? Где здесь аллигатор? Это щенок. От хохма! От парням расскажу!

– И где смешно? – покраснел Влад.

Я опустила глаза и закусила губу. Гаишники стихийно поменялись ролями. Теперь Гришу душит хохот, а Влад превратился в мизантропа. Главное сейчас – мне не рассмеяться.

– У вас есть бумажный платок? – сквозь смех проговорил Гриша. – А то он пальцами нос теребит.

Я взяла с пассажирского сиденья пакет и вывалила: бутылку минералки, две упаковки грызальных косточек, мятные конфетки. Отлично помню, что утром, когда покупала для собак мелочовку, получила в качестве сдачи одноразовые платочки.

– Вы тоже этот паштет уважаете? – неожиданно спросил Григорий, которого поступок Рипа привел в благодушное настроение.

Я с удивлением посмотрела на консервную банку, которую сама вынула из пластиковой сумки.

– Паштет?

– Ну да, – кивнул Гриша, – я его вот уже месяц ем. Утром и вечером по паре бутербродов делаю. Жена где-то купила. Вкусная штука! Пахнет приятно, сверху слой желе, затем куриный мусс.

Я растерялась:

– Вы употребляете продукт именно в такой упаковке?

– Точно, – подтвердил Григорий. – Раньше не верил рекламе типа: «Наши продукты хорошо повлияют на ваше здоровье». Но как начал этот паштет рубать, сразу лучше себя почувствовал. Бегаю без одышки, ногти не ломаются, сплю кирпичом, волосы новые растут. Прямо молодильная жрачка.

– Он не из курицы, – выдавила я из себя. – В составе индейка, овощи, витамины и минералы.

– Индюшка – это большая цыпа, – отмахнулся Григорий.

– Это корм для собак, – выпалила я. – Видите, написано: «Вкусный обед из птицы с морковью и брокколи, давать из расчета одна банка на двадцать кило веса».

Григорий разинул рот, а Влад заржал:

– Ой, не могу! Харч для бобиков! Где ты его взял?

– Лариска принесла, – растерянно произнес напарник. – Целый ящик взяла по дешевке.

– Ларка экономная, – хохотал Влад. – Теперь понятно, отчего у тебя скорость в ногах появилась и волосы на лысине проклюнулись! Гриш, завязывай с кобелиным кормом… а то… а то… а то…

– Что? – рявкнул Григорий. – Договаривай!

Влад согнулся пополам.

– Ой, не могу! Представил себе, как ты паштет год хаваешь. Стоим тут через двенадцать месяцев, катит фура, а ты к ней на четырех лапах бежишь, хвостом машешь, в зубах жезл, на груди бляха, на шее свисток, на башке фуражка. Подлетаешь к кабине: «Р-р-р, ав, ав. Инспектор Коростылев. Ваши права и документы на машину, вау, вау, р-р-р!» Ща умру! Спасите, люди! Ну, Ларка! Сэкономила, блин!

Гриша выхватил из кармана мобильник:

– Лариса! Молчать и отвечать! Где взяла паштет? Какой, какой! Тот, что я на завтрак и ужин хаваю. Ага! Ну-ну! Дома побеседуем.

Григорий сделал глубокий вдох, потом такой же выдох и вновь поднес телефон к уху:

– Мария Алексеевна? Зять ваш на проводе. Погодите, не стрекочите, вопросик имею. Вы Ларке ящик паштета отдали. Где его взяли? Нет, он свежий! Нет, живот не болит. Где купили, спрашиваю? Ага! Ага? Ага!!!

Григорий замер и уставился на мобильный телефон после завершения беседы.

– Чем теща порадовала? – полюбопытствовал Влад. – Опять придурком с большой дороги обозвала? Это она Ларке консервы подсунула?

Григорий ответил:

– У бабки соседка есть, у той овчарка померла, а корм остался. Хренова идиотка Ларкиной матери ящик приперла, хотела в магазин сдать, а там не приняли. Ну и отдала, сказав: «Маша, может, знаешь какую собаку? Скорми псу, жаль выбрасывать, дорогие консервы».

Влада опять зашелся от смеха:

– Ой, не могу! Нашла-таки твоя теща кобеля, далеко не ходила! Зятю любимому всучила, ешь, мол, дорогой. Ох, знай она, что у тебя от псового паштета кудри попрут и ноги побегут, никогда б не угостила. Я чумею! Вот парням расскажу! Вот потеха! Вот ржач!