Вьюга

– Обязательно! Девушка из богатой семьи бродит одна по ночам! Тебя так тянет к мужчинам, что ты…

– Нет, – вспыхнула она оскорбленно. – Вовсе нет. Ты не понимаешь. Я хочу быть рядом с тобой.

– В таком случае ты действовала наихудшим образом. Как ты думаешь, что скажет отец, если ты не будешь ночевать сегодня дома?

– А, это, – воскликнула она беспечно. – С этим я справилась хорошо. Сказала, что намерена посетить терпящую бедствие семью в соседнем уезде, и, возможно, буду вынуждена переночевать там.

Он сел рядом с ней. Его близость сгустила атмосферу в комнатушке.

Эльдар непрестанно и беспокойно вздыхал, время от времени из его груди исходили стоны.

– Что ты прикажешь мне сейчас делать? Я должен покинуть это убежище, ибо за тобой скоро придут. Ты представляешь, сколько времени на это потребуется?

– Сожалею об этом, – тихо произнесла она. – Намерения мои были только хорошими. Думала, что тебе будет полезно иметь рядом человека, верящего тебе.

– И ты готова пожертвовать всем? – саркастически воскликнул он, но в голосе слышалась неуверенность. – Своей жизнью среди удобств, уважением своей семьи, своим достоинством и честью…

– Нет! – довольно сердито прервала она его снова. – Я прекрасно знаю, что ты не причинишь мне зла.

– В этом ты можешь быть уверена! Я бы никогда в жизни не осмелился иметь дело с представительницами так называемого высшего общества, я не идиот, а девчонок мне хватает. А что скажут о тебе люди после такой ночевки?

У нее снова появилось чувство, что за этим кроется нечто большее, чем просто побег после удара ножом. И гораздо большее, чем ненависть к ее роду, основанная на старых обидах.

Виллему ухватилась за то, что потрясло ее больше всего.

– Ты встречался со многими девушками? – сдержав дыхание, прошептала она.

Эльдар, прочно убежденный в том, что все девушки предпочитают, чтобы их попутал черт, легкомысленно ответил:

– Да, можешь этому верить!

Виллему вскочила.

– Фу, тогда можешь выкручиваться один, – всхлипнула она. – Я хочу чистого и непорочного мужа, который принадлежал бы мне одной! Вот узелок с едой и вообще можешь убираться к черту!

Прежде чем он успел очухаться от изумления и освободиться от узелка, который ему бросили в лицо, она выскочила в дверь и исчезла в перелеске.

Он вскочил и бросился к двери, хотел окликнуть ее по имени, но одумался.

– Пусть убирается, хоть к черту, – произнес он про себя.

Он все еще продолжал стоять в дверях. Лицо его выражало упрямство и нежелание, что либо предпринимать. А Виллему дочь Калеба… Она же не была…

– Проклятие! – произнес он сквозь зубы и ударил кулаком по дверной коробке.

Виллему, всхлипывая и спотыкаясь, брела через страшное болото Повешенного человека. Она не думала ни о лесе, ни о том, как найти дорогу домой. Она хотела только бежать прочь от унижения и разочарования.

Поэтому шла не глядя вперед. И не удивительно, что оказалась в руках двух мужчин.

– О, Господи, кто это? – сказал один из них. Она не знала их, но во всяком случае, это были не люди фогда, в этом она была уверена.

– Может быть, краля Эльдара из Черного леса? – сказал второй. – Тогда он здесь. Мы на правильном пути, Монс.

Монс? Не слышала ли она однажды имя Монса Воллера? Значит, не одни только люди фогда вышли на поиски Эльдара!

– Да, мы слышали, что одна девчонка спрашивала о хижине Барбру на болоте Повешенного.

– Нет, – заикаясь, пробормотала она. – Я не краля Эльдара. Я думала, что он должен быть здесь, я полагала, но его не оказалось. Я увидела лишь призрак повешенного. Я хочу выбраться отсюда, как можно скорее!

– Нет, нет, замолчи. Мы не верим бабьим росказням. Призраков не существует, это…

– Они есть! – истерически крикнула Виллему. – Я хочу домой!

– Э, нет, девочка моя, сейчас ты пойдешь с нами обратно в хижину, – сказал один из них и крепко схватил Виллему за руку. – Пошли.

Она крутилась, как угорь, и дико кричала. Никогда раньше она не пользовалась так своим артистическим талантом, и ей казалось, что она хорошо выдерживает экзамен. Удивительно легко довела она себя до истерики.

– Никогда в жизни! – ревела она. – Никогда не пойду туда обратно! Он висел там и качался, я видела, видела!