Сборник 13 КОШКИНА ПИЖАМА

Я долго ждал, надеясь, что новый толчок заставит гигантского серого зверя вынырнуть из ниоткуда, но в гараже было по-прежнему пусто.

Через час в книжном магазине я спросил нужную книгу.

Продавец, дал мне томик «Последнего магната».

Я открыл его и пролистнул страницы.

Громкий крик сорвался с моих изумленных уст.

– Он сделал это! – кричал я. – Он сделал это! Здесь на пятьдесят страниц больше, и конец совсем не тот, что я читал, когда книга вышла много лет назад. Он сделал это, о боже, он сделал это!

Слезы брызнули у меня из глаз.

– С вас двадцать четыре доллара и пятьдесят центов, – произнес продавец. – Что с вами?

– Вам не понять, – ответил я. – А вот я понимаю и благословляю Бёрнема Вуда.

– Кто это?

– Человек, который играл в Бога, – ответил я.

Жгучие слезы снова навернулись на глаза, я прижал книгу к своему сердцу и вышел из магазина, бормоча: «О да, человек, который играл в Бога».

ПРИЗРАКИ

The Ghosts 1950-1952 Переводчик: Ольга Акимова

По ночам призраки проплывали, словно стайки млечных стеблей, над седыми лугами. Вдали можно было разглядеть их красные, как фонари, сверкающие глаза и неровные огненные вспышки, когда они сталкивались друг с другом, будто кто-то вытряхнул угли из жаровни и пылающие головешки рассыпались в разные стороны ярким дождем. Они приходили под наши окна – я это хорошо запомнила – каждую ночь в течение трех недель в середине лета, из года в год. И каждый год папа наглухо закрывал выходящие на юг окна и сгонял нас, детей, как маленьких щенков, в другую, северную комнату, где мы проводили ночи в надежде, что призраки сменят маршрут и развлекут нас, появившись на склоне с нашей новой стороны. Но нет. Их склон был южный.

– Должно быть, они из Мабсбери, – сказал отец, и его голос пронесся вверх по лестнице, туда, где мы трое лежали в своих постелях. – Но стоит мне выбежать с ружьем, черт побери, их и след простыл!

Мы услышали голос мамы, который ответил:

– Ладно, оставь в покое свое ружье. Все равно ты не сможешь их застрелить.

Отец сам рассказал нам, девчонкам, что это были именно призраки. Он сурово покачал головой и посмотрел нам в глаза. "Призраки – существа непристойные", – сказал он. Потому что они смеялись и оставляли отпечатки своих тел на траве. Можно было заметить место, где они лежали прошлой ночью: один мужчина и одна женщина. И всегда тихонько смеялись. А мы, детишки, не спали и высовывались из окон, подставляя ветру наши легкие, как пух, волоски, и прислушивались.

Каждый год мы пытались скрыть от отца с матерью возвращение призраков. Иногда нам удавалось скрывать это целую неделю. Однако где-то восьмого июля отец начинал нервничать. Он испытующе глядел на нас, следил за нами, подглядывал через занавески и все спрашивал:

– Лаура, Энн, Генриетта… вы… то есть ночью… за последнюю неделю… вы ничего такого не замечали?

– Какого такого, папа?

– Я имею в виду призраков.

– Призраков, папа?

– Ну, вы знаете, как прошлым и позапрошлым летом?

– Я ничего не видела, а ты, Генриетта?

– Я тоже, а ты, Энн?

– Нет, а ты, Лаура?

– Перестаньте, перестаньте! – громко кричал отец. – Ответьте мне на простой вопрос. Вы что-нибудь слышали?

– Я слышала, как кролик шуршал.

– Я видела собаку.

– Кошка пробегала…

– Так, вы должны сказать мне, если призраки вернутся, – настоятельно твердил он и, покраснев, неловко ретировался.

– Почему он не хочет, чтобы мы видели призраков? – прошептала Генриетта. – В конце концов, папа сам нам сказал, что они призраки.

– А мне нравятся призраки, – заявила Энн. – Они другие, не такие, как все.

И это было правдой. Для трех маленьких девочек призраки были необыкновенными и удивительными. Каждый день к нам на дом приезжали учителя и держали нас в крепкой узде. Иногда случались дни рождения, но в основном наша жизнь была пресной, как тюремный сухарь. Нам так хотелось приключений. Призраки спасали нас от скуки: мурашек по телу хватало до конца лета и даже до следующего года.

– Интересно, что привлекает сюда этих призраков? – спросила Генриетта.

Мы не знали.

А отец, похоже, знал. Однажды ночью мы снова услышали его голос, доносившийся снизу.

– Мягкий мох, – говорил он маме.

– Ты придаешь этому слишком большое значение, – сказала она.

– Я думаю, они уже вернулись.